Дмитрий ДЯТЛОВ *
Среди любителей музыки, заполнивших на втором концерте абонемента «Играют солисты оркестра «Виртуозы Москвы» зал Самарской филармонии почти до «пандемийного аншлага», было немало преданных поклонников исполнительского искусства самарских музыкантов – Камерного оркестра VOLGA PHILHARMONIC и пианиста Павла НАЗАРОВА. Публика своим горячим откликом благодарила организатора концерта скрипача Алексея ЛУНДИНА не только за его игру, но и за возможность услышать в одном концерте любимых самарских музыкантов вместе с солистом прославленного столичного коллектива.
Концертмейстер и солист оркестра «Виртуозы Москвы» – частый гость в Самаре, у него уже сложились свои теплые и доверительные отношения с самарским слушателем. Поэтому и атмосфера концерта была по-особому наэлектризована ожиданием музыкального чуда.
Для начала концерта был выбран моцартовский Дивертисмент ре мажор. Алексей Лундин не столько управлял оркестром, сколько
вдыхал в него свою энергию, вызывая к жизни многообразие пульсов звуковой ткани, будто искрящихся радостным чувством. Каждая новая тема, вступая в свои права, была, как кажется, быстрее и энергичнее предыдущей. Не слишком протяженное грациозное
Andante на короткое время дало передышку стремительному движению. В финале дивертисмента
Presto такую же роль сыграло небольшое фугато, где каждое вступление темы, рельефно произнесенное, по-своему копило энергию стремительного движения. Музыканты так увлеклись этим движением, что не заметили окончания дивертисмента, и это лишь добавило оттенок достоверности в происходящее.
***
Двойной концерт Феликса Мендельсона, написанный в двадцатые годы XIX века, хорошо
помнит Моцарта, но уже
дышит бетховенским воздухом, предчувствует грозы романтизма. Монолитное звучание оркестра подготовило вступление солистов, которые начали играть в манере свободной каденции, абсолютно понимая друг друга. Это нельзя определить словом «единодушие», ведь музыканты очень разные. Это дуэт артистов, предельно внимательно вслушивающихся в звучание, остро чувствующих музыкальное время и тон высказывания.
Чудо, которого ждала публика, совершалось на глазах. Поэтому в наш век звуковых и видеозаписей меломаны так ценят живые концерты: здесь можно оказаться в средоточии сотворения музыки и даже быть причастными этому. Чудо не опишешь словами, его можно почувствовать или стать свидетелем.
Чудо ли, что оркестр играет как единый организм? Пожалуй, да, несмотря даже на то, что музыканты сыграли не один десяток программ, не одну сотню концертов. Чудо, что солисты, знакомые несколько дней, играют, будто всё понимая друг в друге? Конечно! Там, где солировал Алексей Лундин, оркестр и пианист аккомпанировали в высшей степени чутко, реактивно откликаясь на малейшие изменения звуковых нюансов.
Общие формы движения, исполненные скрипкой и фортепиано, были не просто синхронны, но представляли собой живую и будто цветную пульсирующую линию. После каденции солистов оркестр вступал, подхватив звуковую волну на самом ее гребне. Рояль сопровождал протяженный речитатив скрипки тремолирующими аккордами, отвечая на все отклонения, модуляции, тональные сопоставления.
В активных темах Павел Назаров нередко вел за собой, был более инициативен, чем партнер, тем самым невольно отдавая дань природе жанра концерта – соревнования солистов и оркестра. Но в коде первой части, где у скрипки и фортепиано много совместных интонационных фигур и общих форм движения, звучание их инструментов сливалось в едином движении.
Никуда не деться от слова «единодушие», именно единодушие проявили солисты в Adagio – второй части концерта Мендельсона. Играли с естественным живым дыханием унисонные, октавные, терцовые, секстовые соотношения мелодических линий. После хоральной темы оркестра рояль вступил dolcissimo, гибко по времени и сказочно красиво по звуку. Обволакивающим волшебным тоном окружал рояль и сольную тему скрипки. Педаль, собирающая самые мелкие длительности в звуковое облако, не спасовала и перед хроматической гаммой, повесив за ней искрящийся тихими звездами вибрирующий шлейф.
В финале мендельсоновского концерта
Allegro molto инициатива была чуть не целиком за солирующим фортепиано: виртуозные линии шестнадцатых, характерные выразительные штрихи, цельные по мысли звуковые построения рисовали яркую и живую картину.
***
Блестящее завершение первого отделения воодушевило аудиторию, и во втором отделении она горячо аплодировала после каждой части циклического произведения. Исполнялся Концерт для скрипки, фортепиано и струнного оркестра Эрнеста Шоссона (в оригинале для солистов и струнного квартета).
Мы уже во второй раз в нынешнем сезоне слышим эту музыку (в ноябре Концерт играли Вадим Репин – скрипка, Денис Кожухин – фортепиано и Квартет имени Бородина). Версия для струнного оркестра несколько отличается по звучанию от оригинальной. Так, ремарки автора к первой части концерта
Deside (решительно) и
Calme (безмятежно) понимаются оркестром и солистами квартета по-разному. В оркестре эта музыка звучит более отстраненно и объективно, чем в исполнении квартета. Поэтому и сравнивать эти исполнения вряд ли возможно.
Начало Концерта в исполнении оркестра
Volga Philharmonic было отнюдь не безмятежным, а скорее глухо угрожающим. Фортепиано здесь трактуется автором не только как солирующий или аккомпанирующий инструмент, но и как оркестровая краска. И в первом, и во втором, и в третьем качестве звучание рояля было превосходным. В сольных фрагментах пианист играл свободно в отношении интонирования и агогики, в аккомпанементах – предельно чутко, в сонорных же эпизодах – живо и красочно.
Искусно инкрустированные в мятежную звуковую ткань первой части вставки
Calme исполнялись солистами с тонкой грацией. Так же грациозно была исполнена и вторая часть
Sicilienne, музыка старинного танца звучала по-романтически фантастично. По-особому понятый тон третьей части
Grave (серьезно) дал эффект затрудненного движения и столь же затрудненной речи, будто произносящий ее тщательно обдумывает каждое слово.
Горячему голосу скрипки отвечал спокойный и уравновешенный тон фортепиано, пианист словно нес тему солиста-скрипача. Мощная кульминация оттенялась
pianissimo коды, тихой
бесконечной мелодией.
Чрезвычайно сложная в ансамблевом отношении последняя часть Концерта
Tres anime сложилась в многокрасочное звуковое полотно, полное хитроумных ритмов, характерных переплетений мелодических линий, разнообразных взаимодействий солистов и оркестра. Здесь уже скрипач явил предельное интонационное и ритмическое разнообразие своей сольной партии, взял инициативу на себя, победно завершив столь трудный и яркий подвиг – исполнение Двойного концерта Эрнеста Шоссона.
***
За несколько репетиционных дней артисты сумели подготовить необычный бис – «Данелиаду» Гии Канчели и сыграли ее всем составом солистов и оркестра. 10-минутная пьеса, наполненная речевой выразительностью, полная юмора, а подчас и горькой иронии, была с энтузиазмом воспринята аудиторией. Море аплодисментов и крики «Браво!» достались музыкантам, как казалось, не поровну. Самарская публика горячо приветствовала своих родных музыкантов. Но так ли это? Похоже, Алексей Лундин стал уже своим для филармонического слушателя. Так же, как артисты самарского оркестра
Volga Philharmonic и самарский пианист Павел Назаров, московский скрипач давно не нуждается в представлении.
На фото:
1 – Алексей Лундин
2 – Павел Назаров
3 – На концерте «Скрипка + рояль»
Фото Юрия СТРЕЛЬЦА
* Пианист, музыковед. Доктор искусствоведения, профессор СГИК. Член Союза композиторов и Союза журналистов России, «Золотое перо губернии».
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 20 января 2022 года, № 1–2 (222–223)
