5 апреля 1940 года, Куйбышевский облисполком принимает решение о создании на базе гастрольбюро Самарской филармонии. 8 мая этого же года (приказом № 71 областного отдела по делам искусств) ее сотрудники начали свой первый рабочий день в здании бывшего «Олимпа». Отныне в сознании горожан эти два понятия связаны неразрывно.
Первый директор филармонии Александр Кузьмич Щепалин, заведующий массовым отделом Вячеслав Васильевич Жако, музыкальный редактор Нина Николаевна Торбеева, администратор Евгений Иосифович Завадье (незаурядный талант организатора позволил пройти ему путь до заместителя директора филармонии, откуда он и ушел на пенсию в 70-х годах) – каждый из них вкладывал в свою работу все профессиональное умение, всю душу.
И началось! Цикл скрябинских концертов, декады советской музыки, летние праздники музыки и эстрады, творческие отчеты местных композиторов, гастроли М. Рейзена, А. Софроницкого и других выдающихся исполнителей, камерные концерты солистов филармонии, лекции-концерты. Энтузиазму не было конца!
Все шло как нельзя лучше. Если бы не Война… Многие сотрудники были мобилизованы, артисты создавали фронтовые бригады. В ноябре 1941 г. филармония лишилась своего здания, которое было передано недавно организованному театру оперетты. А осенью 1942 г. была эвакуирована из Москвы труппа Большого театра. Ей передали здание местного оперного театра, а его коллектив переехал в здание филармонии под названием «передвижного театра оперы». Но, как ни странно, масштаб концертной деятельности филармонии рос от месяца к месяцу. Появилась новая слушательская аудитория, которую составили эвакуированные из разных городов страны. Филармония должна была проводить и концерты солистов и оркестра Большого театра, авторские вечера советских композиторов, многие из которых жили и работали в это время в Самаре (Дмитрий Шостакович, Юлиан Крейн, Константин Щедрин, проводивший заседания членов Союза композиторов, — отец Родиона Щедрина). На сцене филармонии давали вечера камерной музыки самарские музыканты, выступали артисты Театра эстрады и миниатюр, реорганизованного из бывшего Ростовского…
Но вот Большой театр возвращается в Москву, уезжают из Самары многие видные музыканты и артисты, переводят на работу в столицу и директора А. К. Щепалина. Всё возвращается на круги своя…
После 3-х летнего перерыва и последующего за ним срочного ремонта (не хватало даже дров для отопления!), 7 декабря 1943 г. в «Олимпе», снова возвращенном филармонии, состоялся первый симфонический концерт объединенного оркестра филармонии, оперного театра и музкомедии. В программе – музыка всеми любимого Чайковского. Дирижировал А. А. Эйхенвальд, руководивший оркестром оперного театра.
Спустя несколько месяцев, самарская музыкальная жизнь обогатилась новым знаменательным явлением: с гастролями приехал дирижер Государственного симфонического оркестра СССР Натан Рахлин, «человек-оркестр», умеющий играть почти на всех существующих инструментах. За несколько репетиций, в концертах он добился от музыкантов «ансамблевой точности и сочности, даже пленительности звучания». Обаяние его личности, мастерство стали залогом длительных творческих отношений с артистами нашего оркестра еще в течение многих и многих лет. Появление его за пультом на сцене филармонии с радостью и трепетным волнением ожидали сотни любителей музыки.
…Наступившие первые мирные сезоны в жизни филармонии в то же время стали и одними из самых трудных. Город еще жил впечатлениями от спектаклей и концертов артистов Большого театра, лучших столичных исполнителей, дирижеров; полнился эмоциональным потрясением от прозвучавшей на весь мир, из Самарского театра оперы и балета, премьеры Седьмой симфонии Шостаковича под управлением Самуила Самосуда. Исполнял ее тогда оркестр Большого театра, подкрепленный в своем составе самарскими музыкантами, в том числе, и из оркестра филармонии.
Ну, а самой Самарской филармонии предстоял еще очень долгий путь по ступеням, возносящим к музыкальному Олимпу, новый штурм за доверие и симпатии слушателей. Надо было еще очень долго доказывать свой профессионализм. Опираясь на лучшие традиции, коллективы филармонии пересматривали свой репертуар (в афишах все чаще появлялись слова «первое исполнение в Куйбышеве»), пополняли творческий состав молодыми талантливыми выпускниками консерваторий. Тщательно подбирался и художественно-руководящий состав.
В 1945 г. выделился в самостоятельную творческую структуру музыкально-литературный лекторий, существующий и поныне. Не будет преувеличением сказать, что благодаря усилиям артистов лектория многие жители сел и деревень самарской области впервые увидели и услышали многие музыкальные инструменты, классическую музыку, узнали множество имен отечественных и зарубежных поэтов, писателей и композиторов. Именно они, артисты лектория, жертвуя порой большой сценой ради идеи музыкального просвещения и обрекая себя на тяготы походной жизни, были тем недостающим связующим звеном, без которого рассыпалась бы золотая цепь искусства.
Любимица самарской публики Верочка Зенкевич с фронтовой бригадой добралась до Берлина и в день Победы пела на его улицах «Ах, Самара-городок»… Ей, также как и другой артистке Самарской филармонии, певице Наталье Снегиревой, была объявлена благодарность и выдана грамота от лица Верховного главнокомандующего «За овладение Берлином». После войны они долгое время продолжали трудиться в филармонии, объездили с концертными группами лектория почти всю Самарскую область.
Через несколько десятилетий, уже в мирное время, за воспитательную патриотическую и военно-шефскую работу в рядах служащих Вооруженных сил будут отмечен почетными грамотами артисты самарской филармонии лектор-музыковед Ирина Алюшина (долгое время она успешно возглавляла военно-шефскую комиссию филармонии), баянист Аркадий Левит, певец Владимир Вдовухин, мастер художественного слова Ирина Белобородова. Они со своими концертными программами путешествовали по всей стране, вплоть до самых южных пограничных застав бывшего Союза, видели, как летают над головой афганские вертолеты, слышали выстрелы. Брали с собой лучшие концертные платья, а Аркадий Левит — свой самый любимый и дорогой концертный инструмент, чье звучание, похожее на мощные звуки органа, долго потом отзывалось эхом в горах…
А знаменитый дуэт Демидовых – отец и сын, концертная гармоника и баян, – кто не знал их в Самаре? Они составляли один из самых популярных номеров самарской эстрады с 30-х до середины 60-х годов. Объездили во время войны с концертами страны западной Европы, были и в Порт-Артуре. Дуэт распался только в1967 г., со смертью старшего, Демидова Александра Николаевича. Его сын Анатолий не только виртуозно играл на баяне (в 1928 году стал победителем первого в Самаре конкурса исполнителей на народных инструментах), но и являлся автором оригинальных пьес и переложений для гармоники и баяна.
Следующее поколение баянистов, работающих в филармонии – Аркадий Левит и Юрий Арнаутов, – не менее известны самарским любителям народной музыки. Артистическое обаяние, романтическая пылкость, присущая исполнительской манере Аркадия, его виртуозность и рвущаяся со сцены темпераментность, делали его присутствие в концертных программах музыкально-литературного лектория не просто заметным – праздничным! Равно хорошо он играл и народную музыку, и классические переложения, автором которых зачастую являлся сам. В 1997 г. ему было присвоено почетное звание «Заслуженный артист Российской Федерации».
Творческие искания Юрия Арнаутова несколько иные. Он приверженец академического стиля. Техническое совершенство его неоспоримо, репертуар – всегда оригинален, включает в себя музыку разных эпох, в том числе и современную. Так, исполнение им в сольных концертах музыки аргентинского композитора А. Пьяццоллы стало для многих самарцев открытием. Многие баянные премьеры отечественных и самарских композиторов тоже связаны с именем Арнаутова. В настоящее время он – лауреат международных конкурсов в Италии (1993, 1997) и Франции (1994), выступает с сольными концертами в лучших залах Москвы и городов России.
Когда-то афиши филармонии украшали имена самарских пианистов Алексея Трифонова и заслуженной артистки России Марии Волченок. Ими гордились, ведь они могли выступать и с симфоническим оркестром, исполняя сложнейшие инструментальные концерты (достаточно вспомнить премьеру в Самаре в начале 60-х Второго фортепианного концерта Р. Щедрина, в котором солировал А. Трифонов, исполненные в сопровождении оркестра фортепианные премьеры композиторов Белялова и Кажгалиева Марией Волченок вместе с дочерью, Еленой Матусовой), и в сольном, монографическом вечере, и в камерных составах.
Настоящими профессионалами и тонкими знатоками своего дела были концертмейстеры-солисты Ольга Иванова (ныне она главный концертмейстер Самарского оперного театра, заслуженная артистка России), Валентина Капоткина, Людмила Вишневецкая и Елена Матусова. Вдохновенно играли они и в тесных агитуголках заводов и общежитий, и в сельских клубах, и на сцене филармонии. Изабелла Одельская – невероятно изобретательный лектор и пианистка, она являлась также и режиссером многих своих программ. Людмила Иноземцева, концертмейстер лекторийных групп была известна в городе и как ведущая телевизионных программ о музыке.
Наталья Шаталова (ныне Файн) и Сергей Загадкин, в разное время работавшие в филармонии, еще детьми начали свой путь на концертной эстраде, став лауреатами Поволжского конкурса молодых пианистов им.Д.Кабалевского. Так же, как и их родители, они выбрали профессию музыканта. Их мастерство получило оценку не только музыкальной общественности, но и официальное признание: Наталья Файн – заслуженный работник культуры, Сергей Загадкин – дипломант Международного конкурса пианистов в Италии. Но из всех пианистов, пожалуй, только Загадкину, имеющему за плечами 20-летний сценический стаж, удалось накопить столь солидный творческий багаж, который включает в себя исполнение с оркестром многих фортепианных концертов Моцарта, Шопена, Листа, Брамса, Чайковского, Рахманинова, Скрябина, трудноисполнимые и редко звучащие произведения западноевропейских и отечественных композиторов-классиков. Его имя в афише всегда привлекает внимание самарских любителей музыки, собирает залы. Сегодня он доцент Самарской Академии культуры и искусств и в концертах выступает как «свободный художник».
В 1950 году пришел в филармонию Борис Гальпер, – «итальянский тенор» называли его за пристрастие к оперной музыке итальянских композиторов и неаполитанским песням. Его творческое долголетие было удивительным, даже в преклонном возрасте он продолжал петь и голос его звучал молодо и полётно. Чуть позднее, после Московской консерватории, появилась в филармонии и Раиса Ермолаева (лирико-колоратурное сопрано), ученица прославленной русской певицы Антонины Неждановой. Ее теплый и нежный тембр, легкостью и красотой напоминая чудесный голос ее педагога, неизменно вызывал восторги слушателей. Репертуар был самый разнообразный – от русской народной песни до сложнейшей оперной арии. На протяжении многих десятилетий эти артисты были центром и украшением концертных филармонических программ и, пожалуй, провели в дорогах по области добрую половину своей жизни. Трудовой стаж, исчисляемый десятилетиями, провел в дорогах и виртуоз-балалаечник Александр Кочетков. Обладая самой обыкновенной внешностью, он буквально менялся на глазах, загорался особым светом, когда брал в руки инструмент!. Артистичный, озорной – как его любила публика!
Дороги… Подчас они играли в судьбах артистов роковую роль. Отправляясь по зимней вьюге в один из отдаленных сельских клубов, автобус с концертной бригадой встал в открытом поле на занесенной снегом дороге. Полдня, находясь в холодной машине, люди ждали помощи, жгли, пытаясь отогреться, чахлую солому. Отмороженные ноги потом долго не могли влезть в концертную обувь… Ездили зимой, – из-за отсутствия собственного автопарка, м на чужих машинах-«бобиках», крытых брезентом; согревались, сидя друг у друга на коленях, следили за дорогой не в окна, а в огромные щели кабинки.
По ночной дороге, возвращаясь с концертов, погиб талантливый баянист Семен Голубенков. Бывший вместе с ним в той поездке певец Борис Котов на всю жизнь остался инвалидом, «счастливчики» же отделались сотрясением мозга.
В каких невероятных и порой ужасающих условиях приходилось работать и «лелеять» свои голоса артистам филармонии, вам, дорогой читатель, остается только догадываться. Но есть фотосвидетельства тех лет (а это уже наше время, 70 – 80 годы), на которых запечатлено внедрение партийного лозунга «искусство – в массы!»: сцена промерзшего сельского клуба, где, в зимнем пальто, улыбаясь, поет Ольга Шевченко и концертмейстер, также в зимнем пальто, накинутом на плечи и в вязаных перчатках без пальчиков, пытается осилить быстрый пассаж. Но улыбка! Артист – всегда и везде артист! Даже если это вместо кулисы – дверь свинофермы, вместо сцены – хлебное поле или затоптанная лужайка тесного дворика многоэтажного дома… Корифеи филармонии, лектор-литературовед Раиса Марковна Бурлина и лектор-музыковед, заслуженный работник культуры России Ева Марковна Цветова, – они всегда были «на высоте положения», могли завладеть вниманием любой аудитории, их мастерство до сих пор остается непревзойденным. Артисты всегда стремились попасть в группу под их началом, – знали, это будет интереснейшая работа!
Е. М. Цветова, стоявшая у истоков образования музыкально-литературного лектория, была не только его своеобразным цементирующим началом, инициативным и творческим стержнем. Человек огромной эрудиции, блестящий оратор, она в течение многих десятилетий выходила на сцену, предваряя ярким словом симфонические и камерные концерты, творческие вечера артистов филармонии, авторские концерты советских композиторов. Её книга «Возрожденный «Олимп», посвященная музыкальному прошлому Самары, до сих пор остается ценнейшим источником сведений по многочисленному кругу вопросов, касающихся истории культуры нашего края.
Ну, а эстафету пламенного слова во славу музыкального искусства на вечерних симфонических концертах приняла от Цветовой Инна Фельдман. Она не только прекрасный лектор-импровизатор, всегда создающий в зале доверительный контакт с аудиторией и берущий в плен ее внимание. Тот огромный материал, с которым она работает до концерта, на сцене обретает форму легкой и интригующей, порой, парадоксальной и захватывающей новеллы о каждом явлении в музыкальной, или человеческой истории.
К концу 70-х годов в филармонии насчитывалось более десяти литературных и музыкальных групп, в каждой – по 4-5 артистов. Тематика программ была самая разнообразная: биографии писателей, поэтов и композиторов, сопровождающиеся музыкальными иллюстрациями, рассказ о музыкальных инструментах или история создания какого-либо произведения, детские сказки или серьезные исследования национальной культуры «братских республик». И составы групп были разные: лектор, баянист, балалаечник, гитарист и чтец; или скрипач, пианист, два вокалиста и обязательно лектор-музыковед. Но некоторые артисты лектория имели (по существующей тогда тарификации) высшую категорию, которая давала право на сольный концерт или одно отделение концерта. Таким правом пользовались дипломант Всероссийского конкурса вокалистов Нонна Колесникова (меццо-сопрано), сопрано Ольга Шевченко (в одном из своих концертов впервые в Самаре исполнившая на сцене уже новой филармонии вокальный цикл Г. Свиридова на стихи С. Есенина «Отчалившая Русь» в авторской редакции) и Тамара Чичайкина, мастер художественного слова Игорь Правдин и другие…
Нынче количество групп в музыкально-литературном лектории сократилось вдвое и этой привилегией обладают лишь немногие. Корифеи ушли на заслуженный отдых, притока новых творческих сил почти нет, да и кто же из молодых пойдет сейчас на такие, с точки зрения житейских понятий, мало привлекательные условия — жилплощади не обещают, зарплата низкая, вечно «на колесах»…
Так что же заставляет их, нынешних «лекторийцев», тратя здоровье, теряя раньше времени голоса, выступая отнюдь не на престижных сценах, – зная эту перспективу, оставаться артистами филармонии? Разве не обидны для них обстоятельства невольного замалчивания их труда, – ведь пресса мало пишет о «скромных работниках филармонии», телевидение не снимает о них сюжетов? Вопрос этот риторический. На него смогут ответить только они сами. Но справедливости ради надо сказать, что люди эти – особенные, их мало волнуют проблемы быта, они довольствуются малым. И всё ради одного – быть рядом с музыкой, своими руками творить Прекрасное и дарить эту радость творчества людям. На них и держится нынче лекторий: музыковед Инна Фельдман, вокалистки Раиса Гладкова, Людмила Власова и Лилия Азанова, вокальный дуэт Лариса Рязанова и Светлана Селиванова, мастера художественного слова Геннадий Матюхин,Ирина Колмагорова, Галина Канунникова, Лидия Наливайко, Ирина Белобородова и Александр Внуков, скрипач Сергей Коган, балалаечник Владимир Щежин. Они уже не так и молоды… Кто придет им на смену?
Когда-то, первый руководитель музыкально-литературного лектория Александр Алексеевич Рославлев, до преклонного возраста выходил на сцену, вел концерты. Горделивая осанка, строгие манеры, благородный голос – всё было значительно, весомо. Этот патриарх являл собой символ филармонического искусства. Нынешний руководитель лектория Анатолий Григорьевич Барабаш – в недалеком прошлом певец. Свой голос – сочный, бархатный баритон – «оставил» в холодных автобусах, в шумных школьных залах. Зато, кто, как не он, знает специфику этой нелегкой работы. А она изменилась в корне! Сейчас мало кого удивишь пересказом творческих биографий или сборным концертом. Приходится выделывать чудеса, дабы завладеть вниманием зала. В иные годы, в отсутствие телевидения и видео, в пору существования Народных Университетов культуры, – с жадностью ловили каждое слово. Времена изменились, на нас хлынули потоки информации. И теперь задача артистов лектория – выбрать из всего этого огромного материала самое нужное, умно и ненавязчиво воспитать художественные вкусы аудитории и, в конце-концов, заинтересовав искусством, суметь разбудить в людях потребность и тягу к прекрасному, к истинным духовным ценностям.
Изменилось и «лицо» программ. Это экскурсы в древнюю историю отечества и по страницам Библии, краеведение, начальные эзотерические знания, театрализованные представления по произведениям русских писателей-классиков. Нынче, когда для артистов филармонии оказались закрытыми залы дворцов культуры, – ведь многие из них были ведомственными, а сегодня крупные заводы и предприятия, владельцы этих клубов, «стоят» – центр работы лектория большей частью переместился в школьные аудитории. Темы программ стали больше взаимодействовать с современной школьной тематикой. По существу, устарело и прежнее название – «лекторий» (как и не упоминается присвоенное коллективу в прошлом звание лауреатов премии Ленинского комсомола!). Теперь это – ОЛиМП.
Замечательные самарские музыканты Марк Викторович Блюмин и Алексей Александрович Трифонов… Как не вспомнить их здесь, ведь история «Олимпа» – филармонии была бы без них намного беднее и скучнее. «Художественное руководство» – как часто это штатное определение скрывает истинную суть подвижнической и самоотреченной деятельности людей, авторитетом и волею своей направляющих живые силы творческих процессов к вершинам вдохновенного самовыражения творцов – актеров, музыкантов, художественных коллективов. Сами, будучи отличными музыкантами (Блюмин – композитор и хормейстер, Трифонов – пианист), не раз успешно выступая в концертах, так сумели организовать гастрольную деятельность филармонии, что в дни их «правления», Самара мало чем отличалась от столицы пестротой и разнообразием афиш, именами пребывающих с концертами выдающихся исполнителей: Л. Оборин, Э. Гилельс, С. Рихтер, Д. Шафран, Б. Давидович, И. Козловский, С. Лемешев, Н. Батурин, М. Ростропович, Н. Штаркман, Т. Николаева, Л. Берман, Д. Башкиров, В. Малинин, Л. Власенко, Д. Ойстрах, В. Климов, Л. Гинсбург, К. Элиасберг, Р. Баршай, В. Жук…
Людмила БЕЛЯЕВА
5 апреля 1940 года, Куйбышевский облисполком принимает решение о создании на базе гастрольбюро Самарской филармонии. 8 мая этого же года (приказом № 71 областного отдела по делам искусств) ее сотрудники начали свой первый рабочий день в здании бывшего «Олимпа». Отныне в сознании горожан эти два понятия связаны неразрывно.
