Если планету Земля нужно будет представить иной цивилизации, то послом для этого смело можно выдвинуть пианиста Вадима Руденко. Его исполнительское искусство выражает все достижения мира, не требуя перевода.

В Самарской филармонии играет Вадим Руденко. О том, что в зале – экстраординарный музыкант, слышно уже издалека на репетиции. Но самарский ли «Steinway» это? Ощущение, будто музыкант привез свой инструмент. Его звук неповторим и прекрасен. Откуда такое звучание? Пианист научилcя этому у своих великих педагогов Артоболевской, Суханова и Башкирова? Он достиг этого ценой многолетних исканий? Или он так слышит с рождения? Эту загадку я пытаюсь разгадать весь концерт…

Каждый звук в ткани Партиты №2 до минор И.С.Баха богато окрашен обертонами, каждый голос полифонической фактуры имеет свой инструментальный тембр. Кроме этого, музыкант использует в своей игре и тембровую педализацию. Его туше (то, что буквально невозможно передать словами) – благородно и прекрасно. Все выверено, отточено, продуманно и органично. Драматургия построения произведения такова, что захватывает слушателя целиком - от первой до последней части сюиты. И, находясь в зале, поражаешься: насколько современно звучит барочная музыка! Руденко играет так, что Партита Баха будто наэлектризована импульсами сегодняшнего дня. Возникает полная убежденность, что Иоганн Себастьян - наш современник, и его музыка написана сегодня.

Обычно Сонату №9 Ре мажор В.А.Моцарта включают в программу клавирабендов опытные мэтры. Стиль и фактура произведения таковы, что исполнение пианиста предстает перед слушателем, словно через увеличительное стекло. Фактура настолько прозрачна, а стилистическое кредо Моцарта так безупречно, что исполнителю здесь невозможно найти ширму для ошибок. Игра музыканта подразумевает безукоризненность от первой до последней ноты, иначе произведение не может быть воплощено на сцене. И соната великого гения заблистала в этот вечер, как ювелирный шедевр Фаберже. Вторая часть произведения напоила слушателя волшебным звучанием bel canto, возвращающим к ариям и дуэтам моцартовских опер.

Когда слушаешь исполнение Руденко вариаций на тему Паганини Брамса с закрытыми глазами, то складывается полное впечатление, что играет фортепианный дуэт. Многоплановая фактура и тембровое слышание голосов, владение Руденко всеми техническими приемами пианизма - за пределами человеческих возможностей. Его нельзя назвать просто виртуозом, ведь художественные задачи музыканта стоят гораздо выше - над пианизмом и над каким-либо инструментальным исполнительством. Его задачи философы и поэты назвали бы словом - «Отсюда!»

«Сейчас пред нами предстанет русский пейзаж в музыке», - шепнул кто-то из подготовленных слушателей, услышав объявленную в программе Прелюдию и фугу соль-диез минор Танеева. Но ничего подобного не случилось - никаких пейзажей!.. Это редко исполняемое на концертной эстраде произведение, возможно, по причине своей невероятной сложности и стилистике, не укладывающейся в привычные клише русского романтизма, ставшее предвестником скрябинских «экстазов», «полетов», «томлений» и рахманиновской «ностальгии», в программе выступления Вадима Руденко было связующим звеном между поздним романтизмом Брамса и музыкой Рахманинова. Стихийный симфонизм танеевской фуги сразил слушателей своей масштабностью и глубиной композиторской мысли. Действительно, не каждому концертирующему пианисту подвластно сегодня такое полифоническое полотно!

Вадима Руденко, вслед за знаменитыми предшественниками русской фортепианной школы Владимиром Софроницким и Станиславом Нейгаузом, можно смело назвать «поэтом фортепиано». Характерными чертами его творчества являются королевски благородное туше и масштабное мастерство драматурга, выходящее за пределы фортепианного искусства.

«Четыре музыкальных момента» Рахманинова вновь ставят передо мной вопрос: каким образом играет Вадим Руденко? Он парит высоко над происходящим и увлекает в этот необыкновенный полет слушателя. А потом погружает нас в глубины трагедии человека, оторванного от отчизны, возводя эту тему на пик актуальности сего момента. И в этих непостижимых перемещениях души - дар музыканта, его искусства, где нет ни капли театральности, вычурности и наигранности. Он собран, сконцентрирован, без лишних движений и эмоций. Все звучащее идет от сердца музыканта к сердцам слушателей.
Как разгадать тайну игры Вадима Руденко? Где кроется ответ? И есть ли он вообще?

Текст: Юлия Шумилина