Светлана ЖДАНОВА *
Фото предоставлено Самарской филармонией
«Уходящая натура» – это теперь чаще про поколение. Как киносъемочный термин используется всё реже: зачем ждать режим, ловить, как «тает луч пурпурного заката». Легче посчитать на компьютере, эффекты даже круче. Да и современные стандарты качества предпочитают цифру капризному естеству натуры. Следом исчезают и художники, способные с этой натурой взаимодействовать, чувствовать ее, воспроизводить. Вернее, художники-то еще есть, только их профессионализм и понимание производства как художественного акта неэффективны: слишком удорожают и усложняют процесс.
Что-то живое и человечное уходит из нашей повседневной жизни, вытесняется технологией, прячется, уходит во внутреннюю эмиграцию. Индивидуальность трудно просчитывается, не подчиняется стандартам. И потому она лишняя в строгом и мертвом мире цифры, пусть и прекрасно умеющем притвориться живым.
На первый взгляд всё это не имеет отношения к профессии администратора, далекой от художественных поисков, но всегда виновной в художественных потерях. Профессии, которую когда-то вдруг выбрал
Евгений Дмитриевич КОЗЛОВ, заместитель директора Самарской филармонии, заслуженный работник культуры России.
Для меня он принадлежит к когорте администраторов той самой старой школы, которые жили на работе и для нее, досконально знали и любили всю эту многожанровую и совершенно невообразимую для непосвященных производственную канитель.
Я всегда вижу Женю на концертах. Он сидит в зрительном зале не потому, что работа такая – да она и не такая вовсе: можно ведь запустить процесс и пойти к себе, – а потому, что это естественная потребность интеллигентного человека, неотъемлемая часть его жизни. И профессии.
…Небольшой кабинет в глубине причудливых коридоров Самарской филармонии. Афиши, фотографии, автографы. Но это не ярмарка тщеславных свидетельств приобщенности хозяина кабинета к горним высотам артистического мира, как может показаться случайному зрителю. Это очень личный мир приоритетов и предпочтений, критериев человеческой ценности и художественных ориентиров.
***
Я, зная Женю, пусть и не близко, уже очень много лет, среди этих афиш всегда чувствую некоторую робость. Как будто заглядываю в его личную, приватную жизнь, в то, о чем мы никогда с ним не говорили, но что так понятно мне и похоже на мое собственное ощущение мира. Это грустное сожаление, почти плач по ушедшей эпохе крупных личностей, значительных людей, великих мастеров. И гордость от того, что мы жили в этом времени, времени выдающихся событий, созидания и творческих взлетов, времени, когда было у кого учиться. И здесь же – ирония к себе и изменчивому, поверхностному, лживому времени, в котором мы живем сейчас, пытаясь не изменять своим идеалам. Вообще, ирония – это значимое свойство натуры, это способ общения, которым Женя легко располагает к себе любого человека и так же легко и обаятельно устанавливает непреодолимую дистанцию.
Он артистичен необыкновенно. Собственно, наше поколение помнит артиста Евгения Козлова на сцене. А он помнит своих учителей. Они и есть главные персонажи в его кабинете. Михаил Гаврилович Лазарев и Пётр Львович Монастырский. Студент Евгений Козлов стал артистом в Куйбышевской драме, как мне кажется, в лучшее ее время, в лучшую за всю историю театра труппу (это субъективное суждение, просто это и мои лучшие годы любви с драматическим театром). Одаренный, красивый, темпераментный, фактурный парень с голосом незабываемого тембра. Думаю, теоретически он мог сыграть и Гамлета, но в театре тогда был Юрий Демич. Превосходно сыграл Юлия в «Золотой карете», а мог бы – предположу – и Тимошу, но в труппе – Владимир Борисов. А еще Сергей Надеждин, Сергей Кашицын, Олег Бычков, Сергей Соколов – разные индивидуальности. Да что там перечислять, наряду с первачами молодое поколение артистов в 70–80-е годы было мощным.
«Четыре капли», «Любовь, Джаз и черт», «Притворщики», «Закон вечности» – далеко не полный список спектаклей, в которых был занят Евгений Козлов. Плюс веселая и азарт-ная творческая работа в Доме актера в относительно свободное от театра время. И по сей день, кстати, – ну, может, без того веселья.
Однако мощь театра тех лет не только в превосходно собранной труппе. Монастырский создал по тем временам уникальную PR-технологию. Театр гремел, о нем говорили по всей стране с удивлением и восторгом: провинциальный феномен! Кто-то – с завистью, кто-то – с уважением. Именно тогда обозначилась стратегия, которой следуют и сегодня театры в стране: на один спектакль для искусства – два-три для кассы.
В то время как иные театры едва осваивали 3–4 премьеры в сезон, Куйбышевский выпускал 6. Работа строилась таким образом, что в один вечер могло идти 3 спектакля: на большой сцене, в малом зале и на выезде. Публика ломилась в театр. И искренне и преданно любила. Актеры были заняты «под завязку»: пребывающего в театре без дела артиста быть не могло в принципе. При интенсивном рабочем режиме – еще дополнительный творческий, свободный, почти студийный процесс: знаменитые бенефисы…
Дело было столь увлекательным, что вокруг театра сплачивалась творческая и вузовская интеллигенция, крупные производственники, известные ученые… А внутри театра в этом жестком режиме производства и строительства партнерских отношений с городом вызрели свои культура и традиция, и именно в них вырастали люди, обнаружившие в себе вкус к организационной и административной работе. Сергей Пыхтунов, Сергей Соколов, Евгений Козлов, Борис Мазур в разное время по разным побудительным мотивам так или иначе оказались в этом творческо-административном котле. Мощный заряд открывшихся возможностей, школа и путь ошибок трудных привели каждого из них к работе, ставшей судьбой.
***
Хорошие театральные и концертные администраторы – явление штучное. О них слагают легенды, их знают, они наперечет. Театрально-концертный мир тесен и требователен. Гастролирующий артист мгновенно разнесет по стране славу или позор. Как бы ни оцифровывался мир, как бы ни спасался онлайном, сфера культуры, концертная деятельность всегда будут держаться на личных контактах, доверии, уважении к профессионализму, уровню компетенций, да и просто на том, как тебя в этом городе встретили.
«Эффективность», «рейтинг» и прочие современные показатели успешности на самом деле зависят не от экономики, а от уровня интеллекта, культуры, порядочности, открытости и гостеприимства. Скорее экономика зависит от уровня этой профессиональной культуры. Раньше этой профессии почти не учили в вузах, она передавалась из рук в руки, при этом, что очень важно, – непосредственно в рабочем процессе. Но что более важно, сами учреждения культуры были иными – была еще не убитая бюрократией среда, общность, где ценности и критерии профессионализма поддерживались и были уважаемы всеми участниками общего дела.
Теперь по-другому. Теперь дело – у каждого свое. Каждый на своем участке менеджер. И отвечает только за свои пуговицы. Не нужны те профи из прошлого, которые в своем деле и демиурги, и отцы родные в одном флаконе. Но мы ведь помним этих легендарных людей. Из этой особой породы – Евгений Козлов. Лицо действующее.
* Член Союза журналистов России.
Опубликовано в «Свежей газете. Культура» (август 2020 года, №15-16 (188-189))
