Хеппенинг народной вольности и безупречность аристократизма

Светлана ЖДАНОВА
Фото Михаила ПУЗАНКОВА

 

Но сейчас – не об этом. Моей слабостью воспользовался упомянутый выше работодатель и прекратил муки выбора не терпящим возражений посылом меня в филармонию.
 

Это не был концерт Березовского, скорее спродюсированный им, или освященный его гением, или как вам будет угодно. Самый демократичный из всех, включенных в афишу фестиваля, он почему-то не был заявлен, например, как концерт проекта Бориса Березовского «Музыка Земли». Зато в разных рекламных материалах фестиваля анонсировался по-разному: как концерт собственно пианиста, как концерт пианиста – и рядом мелким шрифтом упоминался ансамбль старинной казачьей песни «Вольница» (руководитель Андрей Давыдов).

Ближе к дате появилась информация и о других участниках: юные, но уже обладающие высокими конкурсными и фестивальными наградами студентки Гнесинки, ученицы Березовского Карина Тер-Газарян и Алисия Левина, самарский этнографический фольклорный коллектив «Традиция» (руководители Анастасия и Артём Нестеренко) и – сюрпризом, уже на концерте, – студент Самарского музыкального училища Кирилл Климов (класс Виктории Сойфер), с которым Березовский познакомился накануне.

Накануне выдающийся пианист дал в музучилище мастер-класс, а его ученицы – концерт. Совместное выступление Березовского с ансамблем «Вольница» в Самаре – не первое. Музыкант с 2016 года периодически выступает с ними в творческом союзе, и на 15-летие коллектива – как выяснилось по ходу концерта (!), он, концерт то есть, был посвящен именно этому событию, – «Вольница» получила от маэстро в подарок патефон, пластинки и дорожный коньячный набор, «чтоб не скучать в переездах».

Выступление «Вольницы» и было стержнем и основным содержанием концерта. В какой-то момент их большой и разнообразной программы артисты исполнили собственного сочинения песню на стихи Анненского «Среди миров…». Четырехголосный распев на известные стихи выдающегося поэта в первые мгновения показался мне противоречащим музыке самого стиха. Но я поверила Березовскому, тому, как он слушал. Во всех остальных – не скажу «номерах», не подходит это слово – во всех выходах артисты исполняли свои песни раздольно, они предлагали публике игру, завораживали, завлекали, и зрители с готовностью в игру включались, отзывались с такой же искренностью и простотой. Эта взаимность рождала в зале атмосферу чистой, почти детской радости и свободы.

Центром всего этого хеппенинга и стало, собственно, участие Березовского. Учитывая общую странность с идентификацией концерта, для меня осталось загадкой, насколько заранее была оговорена и жестко сцеплена последовательность четырех номеров «Вольницы» и четырех пьес Чайковского из цикла «Времена года». По тому, как слушал маэстро артистов, можно было бы предположить, что это импровизация, здесь и сейчас. Баттл или сейшн. Ну, это так, мечты невозможные.

Здесь же было в какой-то мере рискованное, но вполне очевидное сопоставление программной музыки с обрядовыми песнями: «Август» – сбор и праздник урожая, удаль молодецкая, ну, а «Масленица» – она и есть Масленица. Возможна ли естественная гармония в таком сближении двух начал, так ли безусловно их родство, не искусственна ли попытка, возможно ли вообще это сближение так далеко разошедшихся культур? Неизбежные вопросы всё равно возникают, каждый отвечает на них по-своему…

Бесшабашной, вульгарной (в том смысле, в каком «модой самовластной в широком лондонском кругу зовется vulgar») народной вольности противопоставлен аристократичный безупречный пианизм. Чайковский звучал то в согласии и упоительном развитии предложенной темы («Ты воспой» – «Песнь жаворонка»), то – вслед свободному и вольному распеву – тревожным, драматическим скерцо («Жатва»), как обреченность, неотвратимость судьбы.

В этом для меня не бесспорном, но интересном «замесе», придуманном Березовским, он выступает не столько как музыкант, но как культуртрегер: «Мне захотелось посвятить большую часть своей деятельности возрождению настоящего фольклора. В советское время он был абсолютно, ужасно опошлен».
 

***

Березовский сыграл всего четыре пьесы из «Времен года» Чайковского. Да – утонченно и вдохновенно, изящной каллиграфической россыпью, медитативно и молитвенно, но всего…

Вокруг же было очень много разного. Прекрасные разновозрастные участники самарского этнографического ансамбля «Традиция», в большинстве своем дети, начинали концерт, несколько номеров исполняли по его ходу в промежутках между другими участниками и завершали его во всеобщем ликующем финале.

Самодеятельный коллектив подкупил искренней увлеченностью, исполнительским азартом и скромным достоинством. Играя свои плясовые и обрядовые, они были заразительно искренни, музыкальны, подлинны и подкупающе просты. В игру «деревенских» были включены и «городские» – замечательные юные пианистки, ученицы Березовского. Для них участие в фольклорных играх, судя по всему, стало неким испытанием на стрессоустойчивость, потому как одно дело – сосредоточенно готовиться к своему выходу к роялю в гримерке, и совсем другое – на публике поучаствовать в соревновании плясунов или свадебном обряде в качестве невесты. Наверное, для молодых пианисток это был весьма своеобразный опыт погружения в мир культуры, от корней которой академическая музыка, хоть, может быть, и взрастала, но ушла далеко. Карина Тер-Газарян и Алисия Левина, надо сказать, не без некоторой скованности и видимого преодоления волнения прошли это испытание, живо и вдохновенно отыграв после игр народных пьесы Грига, Чайковского и Рахманинова.

Березовский вообще очень бережно относится к юным дарованиям. Ярый противник профессиональных детских творческих конкурсов, он считает недопустимым включение талантливых детей в конвейер ярмарки тщеславия, ибо это, по его мнению, ломает индивидуальность, вредит неустоявшейся технике и психике, потому что через год появляются новые юные, а этих забывают. При этом Березовский как педагог и концертирующий музыкант бережен к тем, кто ступил на этот профессиональный путь, и помогает в главном: возможности играть на публике. Это важно, поскольку сегодня неименитому пианисту чрезвычайно сложно найти концертную площадку, филармонии наперегонки приглашают знаменитостей – и чем круче, тем полнее зал и довольнее начальство.

Но музыку, настоящую музыку, делают не только знаменитые. И не только за большие гонорары. Иногда мы и вовсе теряем прекрасных исполнителей из-за того, что не складывается концертная карьера. Десятки замечательных музыкантов с обширным и самым разнообразным репертуаром за совсем небольшие деньги ждут приглашений, но увы. Работает только «звездная» система, а по выражению Березовского, «звездная система работает только на снобскую часть публики».
 

Но свои культуртрегерские возможности в продвижении талантливых исполнителей он использует при каждом удобном случае. Так среди участников концерта появился студент Самарского музыкального училища Кирилл Климов. Его исполнение Парафраза на темы «Риголетто» Ф. Листа было свободным и уверенным, чтоб не сказать блестящим. Зрительный зал, почти целиком заполненный студентами-музыкантами, учащимися музыкальных школ, родственниками и друзьями участников концерта, аплодировал юноше едва ли не более бурно, чем самому Маэстро. Трудно, впервые услышав, лишь по одному произведению определить степень дарования, разве что отменную техническую оснащенность, хорошие руки. Всё же осторожно замечу: в какой-то момент в проведении темы показалось, что юноша обладает не только хорошей выучкой, но индивидуальностью.

 

***

Вот осталось какое-то странное послевкусие от концерта. Разрозненные, не срастающиеся, противоречивые впечатления. Требовалось довериться концепции (была ли она?), открыться чувствам, не сомневаться и не спорить, но приходилось уговаривать себя поверить, убеждать себя в возможности таких «монтажных склеек», упрекать в собственных снобизме и консервативной замшелости.

Почему-то мне кажется, что конкретно этот концерт должен был быть другим, а сложился так, как сложился, на каком-то финишном этапе, возможно, из-за недостатков организации (зачем сводили Венгерова и Осетинскую с Березовским в один вечер?). Или перемудрили с режимом безопасности, сократившись до одного отделения. Невразумительность идентификации породила и противоречивость впечатления. Корабль надо было бы как-то назвать. Но вот что точно сильно эмоционально зацепило и осталось со мной по сей день – это то, как на сцене Березовский слушал. Как этот «сфинкс» и «непроницаемый мудрец» (так в буклете написано) выглядел совершенно беззащитным в своем глубоко искреннем подлинном увлечении этим пением и этим действом.

Фольклор сегодня востребован официальной культурой, как показывает нам реальность, только как украшение – к случаю, к дате, празднику с ритуальным цитированием великого нашего Глинки. Подвижничество Березовского остается подвижничеством одиночки, не подхваченным в широком смысле никем из музыковедов, критиков, промоутеров, меценатов. Конкурс «Музыка Земли» не проводился после 2018 года, минкульт России больше не финансирует проект. Грандиозный по своим задачам, возможностям развития, эмоциональному заряду проект сейчас существует лишь в формате концертов разного масштаба.

Хотя поиск подлинно фольклорных коллективов Березовский продолжает. Потому как это не бизнес. Это любовь.

Опубликовано в «Свежей газеты. Культуре» от 24 сентября 2020 года, № 18 (191)