Генетический код Георгия Клементьева
 

Дорога дирижера не всегда усеяна лепестками роз. Этот путь тернист и извилист. А какие встречи и повороты могут на нем произойти – одному Богу известно… Совсем скоро отметит свой юбилей – три четверти века – замечательный дирижер, музыковед, педагог, журналист, музыкальный и общественный деятель, заслуженный артист России Георгий Евгеньевич КЛЕМЕНТЬЕВ.

За его плечами – историко-теоретический факультет музыкально-педагогического института имени Гнесиных, факультет оперно-симфонического дирижирования Уральской консерватории, работа в Омском и Хабаровском музыкальных театрах, Куйбышевском театре оперы и балета, Хабаровском, Томском и Красноярском симфонических оркестрах. С 90 года он – дирижер Академического симфонического оркестра Самарской филармонии. В его репертуаре – все симфонии Бородина, Чайковского, Скрябина, сочинения Глинки, Римского-Корсакова, Глазунова, Аренского, Шостаковича, Прокофьева, Свиридова, Шнитке... А самое главное – он открывает волшебный мир музыки и искусства юным слушателям, знакомя их с вершинами симфонического наследия. Авторские программы Георгия Клементьева и его коллег-музыкантов – настоящее подвижничество. Музыка в них раскрывается через сказку, культуру разных народов, синтез многих видов искусств.

«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» Георгий Евгеньевич, из чего вырастает искусство дирижера?

В детстве, еще не зная почему, возникает желание участвовать в действии, которым управляет дирижер. Как-то в Томске на репетиции оркестра я наблюдал, как маленький сын дирижера Виталия Куценко стоял поодаль и дирижировал. Думаю, человеку от рождения даются способности, чтобы потом возникла любовь к тому, что он еще не понимает. А дальше долгий путь образования и самое трудное в профессии дирижера – общение с оркестром. Как говорил Кирилл Кондрашин, «профессия дирижера – профессия второй половины жизни». Когда жизнь уже потрет дирижера, он начинает что-то понимать.

Когда вы впервые почувствовали у себя желание стать дирижером?

Это был счастливый случай. В начале пятидесятых, когда мне было пять лет, мы жили на 116-м километре и поехали с мамой «в город», в универмаг «Юность», а потом зашли в кинотеатр имени Ленинского комсомола. В фойе на эстраде размещался симфонический ансамбль. Перед началом киносеанса они играли музыку. Я припал к этому счастью и всё спрашивал маму: «Почему они свои палочки ведут в одну сторону?» Мама была химиком и не смогла ответить на мой вопрос. А дальше мы смотрели кинокартину «Симфония славы», которая потрясла меня. Фильм об итальянском дирижере Вилли Ферреро, который с раннего детства дирижировал оркестром, глядя на папу. Однажды отец взял его с собой на репетицию, но там ему стало плохо, вызвали врача. Концертмейстер оркестра обратился к мальчику: «Вилли, становись за пульт!» И тот, не зная нот, встал к оркестру, взмахнул рукой и сказал: «Первая часть!» Это была первая часть Пятой симфонии Бетховена… Музыкальная память и пластический талант помогли Вилли справиться с задачей. С этого момента его жизнь изменилась – он стал дирижером.

Как вы думаете, дирижером нужно родиться? Это генетический код?

Не знаю. Но я с детства был предрасположен к эмоциональному, психофизическому восприятию музыки. Мой отец еще в царское время окончил кадетский корпус. Он вырос за кулисами Большого театра, где пел его отец – солист императорских театров, тенор Лев Михайлович Клементьев. Отец хорошо знал оперный репертуар и мог напеть и сыграть любую оперную мелодию.

Мама окончила химический техникум. Война прервала планы родителей, но именно благодаря войне они познакомились. В детстве маме часто приходилось оставлять меня одного. Я был ответственным ребенком, выполнял мамины поручения, потом садился рисовать и слушать музыку по радио. Припадал ухом к огромному черному диску, стоя часами на подоконнике. Звучание опер меня завораживало. Уже тогда я начал ощущать разницу между звучанием симфонического оркестра и народного. Стал подпевать музыке, у меня развился слух, появилось чувство предощущения направления мелодии.

Нужно не только услышать музыкальное мгновение, организовать его с помощью жеста, но и, управляя, создать будущее! Это и есть «дирижерский ген».

В 8 лет я сам отнес свои документы в музыкальную школу. Пел на вступительных «Есть на Волге утес». Из-за того, что у нас не было дома пианино (жили очень скромно), меня приняли на баян, хотя всегда влекло полнозвучие рояля. Но сложилось как сложилось. Постепенно что-то стало получаться на баяне: я почувствовал красоту его тянущегося «органного» звучания. По окончании школы поступил в музыкальное училище на факультет народных инструментов к Дмитрию Георгиевичу Шаталову, который привил мне любовь к красоте звука. Занимался на баяне по 10–12 часов в день. Когда играл на экзаменах, собирался весь факультет.

В музучилище был оркестр, со второго курса у нас началось дирижирование – тут у меня выросли крылья.

К моменту окончания музучилища состоялась моя встреча с Кабалевским. Это был первый конкурс его имени. К его приезду в училище подготовили грандиозную программу, я в этом концерте дирижировал оркестром народных инструментов. Мы исполняли «Рассвет на Москва-реке» Мусоргского. Кабалевский одобрил мое выступление, сказав, что у меня есть талант и мне нужно заниматься дирижированием. Правда, Шаталов рассказал мне об этом гораздо позже, когда я уже учился на теоретическом факультете Гнесинки. Спустя годы в Хабаровске оркестр под моим руководством подготовил программу к 70-летию Кабалевского, я отправил Дмитрию Борисовичу поздравительную телеграмму с благодарностью, что он благословил меня на дирижирование. Он очень тепло мне ответил.

Неисповедимы пути Господни. Есть ниточки, которые связывают прошедшее с будущим.

В Гнесинке Георгий Клементьев учился у корифеев – автора классических учебников по истории музыки Бориса Левика, создателя музыкальной энциклопедии Константина Розеншильда. Факультативные занятия дирижированием – у дирижера Большого театра Семена Семеновича Сахарова, дипломная работа «Черты симфонизма в Бранденбургских концертах И. С. Баха» под руководством виолончелиста, музыковеда и дирижера Василия Васильевича Павлова. В 2018 году этот материал войдет в книгу Клементьева «Введение в профессию дирижера».

Еще в студенчестве вместе с Павлом Ландо (сейчас он дирижер оперной студии Московской консерватории) Клементьев организовал в Москве первый в своей жизни оркестр – при Доме культуры имени Зуева. На конкурсе самодеятельных коллективов этот оркестр играл I часть Концерта Рахманинова, «Эгмонта» Бетховена и I часть «Неоконченной симфонии» Шуберта. Председатель конкурса Осип Дунаевский не мог поверить, что играющие в коллективе – любители.

На пятом курсе Гнесинки была практика в Куйбышевском музучилище, посещение репетиций Дудкина, Фельдмана, Проваторова. А в 1974-м Клементьев отправился в Уральскую консерваторию – поступать на курс народного артиста РСФСР Марка Израилевича Павермана. Тот, прослушав его, посоветовал сначала получить настоящую дирижерскую практику с симфоническим оркестром театра или филармонии.

Счастливый случай свел нашего героя с дирижером Куйбышевского театра оперы и балета Александром Николаевичем Волковым. Молодой музыкант ходил к нему на репетиции. Потом Волков уехал из Куйбышева в Омск, пообещав позвать за собой Клементьева. На прощание посоветовав выучить «Евгения Онегина» и «Веселую вдову». А когда из Омска пришел вызов от Волкова, молодой дирижер на радостях побежал в магазин и сломал ногу, но это не стало препятствием к достижению заветной мечты. Со сломанной ногой Георгий поехал в Омск, где состоялся его дирижерский оперный дебют.

Хотя вначале всё шло не гладко: у Георгия нет практики работы с вокалистами. Волков тактично напутствовал молодого дирижера: «Голубчик, перестаньте махать! Тактируйте маленькими движениями». И всё получилось. После большого худсовета Клементьева взяли на работу с испытательным сроком.

После года работы в Омске музыкант поступил на курс к Паверману, продолжая работать в театре и ездить оттуда на учебу поездом. Потом была работа ассистентом у Льва Моисеевича Оссовского в Куйбышевском оперном. Но перед этим – вновь испытание. Как говорил Оссовский, «в театр можно въехать на белом коне, а можно пройти через служебный вход». Вариант Клементьева – второй, он поехал на гастроли по городам и весям с вокалистами театра в качестве концертмейстера-аккордеониста. И только после этого была работа над грандиозной оперой «Петр I» Андрея Петрова, когда он по-настоящему почувствовал себя дирижером. А потом пришло приглашение из Свердловска от Колобова – работать в оперном театре, и из Хабаровска – работать с симфоническим оркестром. Музыкант выбрал Хабаровск.

Работа дирижера – это, прежде всего, работа руководителя с людьми. Должен ли дирижер быть авторитарным?

У симфонического дирижера Эдуарда Серова есть такое высказывание: «Дирижер, конечно, деспот, но деспот должен быть хорошо воспитанным». Оркестрантов подчиняет глубокое понимание музыки – независимо от того, в какой форме это преподносится дирижером. Когда музыканты чувствуют заинтересованность дирижера, возникает контакт, и они совместно достигают великолепных результатов. Блестящий дирижер Клаудио Аббадо в молодости дирижировал очень властно, проявляя волю. Победив тяжелую болезнь, он стал деликатным, не требуя, а предлагая свое прочтение музыкантам. Переоценка ценностей привела его к тому, что он стал человеком, любящим и понимающим музыкантов. Эта метаморфоза случается часто.

Значит, это все-таки любовь?

Да, это все-таки любовь! Даже когда дирижер авторитарен, им должны двигать любовь к музыке, музыкантам и чувство долга. Он не должен переступать то, что ему положено по рангу. Хамства не должно быть – ни со стороны дирижера, ни со стороны оркестрантов. И это касается любого этапа работы.

Вы – перфекционист?

У меня свой индивидуальный максимум, у других дирижеров – свой. Моя задача – быть честным перед самим собой, стараться выполнить весь объем, на который я сегодня способен. Но бывают объективные причины, которые этому мешают. Например, ограниченность во времени. Необходимо сделать новую программу за три репетиции, а для фундаментального погружения в нее нужен месяц: изучение партитуры, литературы, поиск документальных источников именно самих композиторов, ведь между строк есть важнейшая информация, которую не найдешь у музыковедов.

На детских симфонических концертах новые поколения слушателей Самарской филармонии. Как вы относитесь к своей миссии?

Это стало моей миссией не сразу. Работа началась еще в Хабаровске, в Дальневосточном симфоническом оркестре, где я как второй дирижер исполнял много детских и взрослых симфонических программ. Уже в Томском симфоническом оркестре я осознал, что нужно создавать программы, формирующие не только любовь к музыке, но и само существо человека – его личность и духовный мир. С этим я приехал в Красноярск, где мы делали детские театральные программы с великолепным режиссером Петром Яковлевичем Резниковым. Он потряс меня пониманием того, что процесс формирования от личности до духа не всегда происходит напрямую.

С этим бесценным опытом я приехал в Самару, понимая, что это очень интересная задача: блестящие образцы классики от Баха до современности объединить через музыку весь мир. Капля воды ничем не отличается от океана, кроме объема. Моим соратником в этом деле стала Инна Марковна Фельдман, с которой мы в 1994 году сделали программу, посвященную Сергею Радонежскому, затем – «Богородица Дева, радуйся», «Серафим Саровский», «Псалмы Царя Давида», «Иконописец из Утевки – Григорий Журавлев», «Бал в старой Самаре»... Появились циклы концертов, в которых сочетались все виды искусств: музыка и живопись, музыка и архитектура, музыка и фотография, музыка и театр…

В 90-е сценарии нам писала музыковед Вера Петровна Сальникова. В программах участвовал хор. Были настоящие праздники синтеза искусств. И свое звание я получил именно за эти программы. Сейчас с Ириной Сергеевной Цыгановой мы делаем уже другие программы, в которых играем детям и студентам музыку Скрябина, Караманова, Артемьева…

Ваша книга «Введение в профессию дирижера» – это пособие для начинающих дирижеров или стремление передать свой опыт будущим поколениям?

Всё вместе. Это и попытка передать то, что кажется мне ценным в моем опыте. Надеюсь, книга поможет войти в профессию молодым музыкантам, ведь большая ее часть выросла из моих педагогических опытов, поисков и страданий по принципу «уча – учусь». Когда я сам становлюсь в тупик перед партитурой, я обращаюсь к оглавлению своей книги и нахожу там ответы на свой вопрос.

Ваши планы на ближайшее будущее – или вы не любите предвосхищать события?

Главное – тот процесс, в котором я сейчас нахожусь. Быть дирижером и продолжать работу, которая является самым дорогим в жизни. Я понимаю, что смыслов в жизни может быть много. Иногда нужно уметь отказаться от любимой игрушки. Я прожил в своем деле достаточно долго: от первого потрясения в пять лет до семидесяти пяти. Это ко многому обязывает… Сейчас возникла необходимость защитить звание профессора и написать научные статьи, которые будут продолжением моей книги, это созидательная работа, и она очень радует.

P.S. Линию служения искусству в семье Клементьевых продолжает дочь маэстро - лауреат международных конкурсов Екатерина Клементьева.

Видео: Дж. Верди Ария Эльвиры из оперы «Эрнани». Исполняет Академический симфонический оркестр Самарской государственной филармонии под управлением заслуженного артиста РФ Георгия Клементьева. Солистка - лауреат международных конкурсов Екатерина Клементьева.