В формировании творчества Цфасмана ключевую роль сыграло его природное чувство джаза, которое не появляется в результате каких-то занятий, хотя полученное в Московской консерватории академическое образование сделало его одним из лучших советских пианистов.
Однако солидная часть его жизни и учебы пришлась на годы НЭПа. В моду тогда вошли западные танцы, близкие по своей ритмике подлинному джазу. Уже в начале творчества у музыканта можно было услышать и собственно джаз в его ранних формах – рэгтайме и инструментальном блюзе. Именно в эти годы и появляется упомянутый выше «АМА-джаз». Причем, в отличие от джаз-банда Валентина Парнаха, демонстрирующего главным образом эксцентрические признаки нового «шумового» жанра, ансамбль Цфасмана был исключительно музыкальным и укомплектован профессионалами высокого уровня.
Наряду с американскими джазовыми стандартами в репертуаре оркестра Цфасмана было много его собственных композиций. Достаточно вспомнить хорошо известные по грамзаписям пьесы «Джимми», «Счастливый дождик», «Радостный день», «Ожидание» или легендарную и звучащую до наших дней в разных версиях мелодию «Неудачное свидание»: «Так, значит, завтра! На том же месте в тот же час…» А открывались концерты замечательной пьесой «Звуки джаза», ставшей своеобразной визитной карточкой оркестра.
Именно с этими пьесами популярность Александра Цфасмана в стране стала фантастической, хотя композитор обращался и к сочинениям больших форм – писал оркестровые сюиты и фортепианные концерты, а также музыку для кино и театра.
Но Цфасман в первую очередь был великим пианистом-виртуозом. Его мастерство приводило в восторг и далеких от джаза знаменитых музыкантов и педагогов – Нейгауза, Игумнова, Гольденвейзера. В игре Цфасмана сочетались экспрессия и изящество, и при этом он смог выработать свой неповторимый, мгновенно узнаваемый фортепианный стиль. В нем присутствовали красочность звуковой палитры, филигранная техника, энергия и мужественность тона, упругий и крепкий ритм, строгая логика голосоведения и гармонии с тончайшей отделкой фактуры.
В 1945-м большим событием стало первое в Советском Союзе исполнение пианистом Цфасманом знаменитой «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина, состоявшееся в Колонном зале Дома Союзов с оркестром, которым дирижировал Геннадий Рождественский. Концерт прошел с большим успехом, а сам пианист был безмерно счастлив и собственные ощущения выразил тремя словами: «Джаз, кажется, победил».
Позже Цфасман неоднократно обращался и к другим сочинениям Джорджа Гершвина, а также Дюка Эллингтона: этих двух великих композиторов Цфасман считал непревзойденными мастерами американской музыки. Уже в 60-х годах Цфасман записался с «Рапсодией» и на грампластинку.
После «АМА-джаза» в 1932-м у Цфасмана появился оркестр «Московские ребята», который затем увеличился до бэнда «троичного состава» – по три саксофона, трубы, тромбона, скрипки и ритм-группа. Звучали стилевые разновидности джаза от диксиленда до свинга с элементами сольной импровизации. Оркестр в стране шел практически по джазовой целине, и американский журнал Variety удивлялся: «Если учесть, что русские учились только по грампластинкам, то надо признать, что они делали чудеса».
В 1939–1946 годах Александр Цфасман был руководителем Государственного джазового оркестра Всесоюзного радиокомитета. Осенью 1941-го коллектив был эвакуирован в Куйбышев. Здесь, кроме выступлений на сцене и радиотрансляций на всю страну и за ее границы, малый состав по вечерам играл в ресторане «Гранд-Отель» («Жигули»).
Автор этих заметок горд, что в 1956-м ему довелось играть на том рояле, за которым сидел Цфасман. Правда, меня, тогда студента, как «кабацкого лабуха» за это исключали из комсомола. Весной 1942-го оркестр Цфасмана был отправлен для выступлений на фронте. Причем самому Цфасману приходилось тогда брать в руки аккордеон, а в репертуаре стали преобладать песни советских композиторов. Вернувшись в Москву, оркестр продолжил работу на радио, выезжал в заводские цеха и на призывные пункты.
В творчестве Александра Цфасмана и его ансамблей можно проследить два направления: инструментальный джаз со всеми его особенностями (Цфасман и Александр Варламов были основателями этой разновидности музыкального жанра в стране) и так называемый «советский джаз», создания и исключительного развития которого требовали партийные идеологи, призывая противопоставить его «лошадиному ржанию, воплям ослов, хрюканью медной свиньи и кваканью огромной лягушки», доносящимся в виде джаза из-за океана.
Музыканты и композиторы вынуждены были искать какие-то пути создания этого самого «советского джаза». В итоге в репертуаре называемых джазовыми оркестров появились светлые и радостные песни, утверждающие социалистические идеалы и прославляющие счастливую жизнь. Родившийся жанр массовой песни стал результатом творчества талантливых авторов и исполнителей, входя в жизнь под именем «советского песенного джаза».
Леонид Утесов откровенно признавал: «Мой джаз может быть назван джазом только по составу инструментов, но по существу это песенный и театрализованный оркестр». Цфасман тоже выдерживал эту линию, хотя все годы он был наиболее близок к подлинно джазовому искусству. Во времена усиленной эстрадизации и компромиссов жанра он старался оставаться верным уже признанным особенностям мирового джаза. В этих заметках автор вспомнил известный и неоднократно обсуждаемый парадокс развития музыки только потому, что Александр Цфасман и здесь оказался в передовиках. Ему первому довелось ощутить на себе условия существования в стране джаза как самостоятельного жанра: отечественные оркестры многие годы вынужденно выходили на сцену с программами эстрадных шоу. И только в 60–70-х годах зритель, отправляющийся на концерт, названный на афише джазовым, мог надеяться, что не услышит в программе модных песнюшек, не увидит на сцене танцоров и фокусников и не услышит конферанса с бородатыми анекдотами про тещу.
***
В 1946-м Александр Цфасман оставил руководство оркестром Всесоюзного радио, а вскоре в СССР началась очередная кампания «борьбы с чуждым народу искусством и низкопоклонством перед Западом». Досталось, конечно, и джазу. В одном из партийных постановлений тогда писалось о реакционной музыке империалистов, об одурманивающем воздействии «чужого» джаза с его «духовным хаосом и отсутствием способности выражать идеи народа и пробуждать высокие человеческие чувства». Отечественные исполнители джаза были приравнены к идеологическим диверсантам.
Под улюлюканья были разогнаны все оркестры с малейшими признаками эстрадно-джазовой музыки. Остался практически один оркестр – Леонида Утесова, поскольку большевистские идеологи хорошо знали о любви товарища Сталина к записанным на грампластинках «Мурке», «Гопу со смыком» и «Одесскому кичману», звучащими под аккомпанемент утесовского «джазового» оркестра.
Был распущен и оркестр Всесоюзного радиокомитета. Сам Цфасман уже работал музыкальным руководителем театра «Эрмитаж», а также выступал как гастролирующий пианист и продолжал сочинять музыку. В 50-х Цфасман приезжал на гастроли и в Куйбышев. Один из его концертов проходил в 1957-м в клубе имени Дзержинского. Концерт был аншлаговым, и нам, музыкантам клуба, довелось слушать пианиста, сидя на местах первее самых первых, а именно перед сценой в оркестровой яме.
В 60-х отечественный джаз вошел в новый этап своего развития. Произошло окончательное размежевание жанров джаза с эстрадной музыкой и песней. Биг-бэнды стали представлять программы подлинного свинга, появились малые составы современного импровизационного джаза.
Творчество Александра Цфасмана проходило главным образом в предшествующий период, однако отечественный пионер жанра с большим уважением отнесся к музыке Тейтума, Гарнера, Питерсона, Брубека: «Следует признать, что современный джаз – отнюдь не единое понятие: внутри жанра очень много различных направлений – от диксиленда, в котором сохранены законы ладово-гармонического письма, до джаза-модерн и авангарда».
Цфасман с интересом слушал новых музыкантов, принимал участие в жюри тогдашних фестивалей и конкурсов, хотя как пианист при этом сохранял творческую индивидуальность, свой оригинальный стиль игры, оставаясь в музыке самим собой.
В 1956-м в Колонном зале Дома Союзов состоялся юбилейный концерт музыканта, который оказался для Цфасмана творческим отчетом и подведением итогов пройденного пути. Он постепенно начал отходить от музыки и заниматься любимыми хобби – разведением роз на дачном участке и игрой с друзьями в теннис. Видимо, сказалась усталость, скопившаяся в годы предыдущего интенсивного профессионального горения. Цфасман стал меньше и общаться с коллегами. Наверное, отход от активной жизни не мог не повлиять и на его физическое состояние. В 1969-м его настиг инфаркт. Врачи «Кремлевки» смогли вернуть музыканту здоровье, однако в феврале 1971-го после нового сердечного приступа он ушел из жизни.
Конечно, творчество джазового пионера не могло быть не отмечено. В 1957-м он стал заслуженным артистом России – первым среди эстрадников, в 1998-м его имя было помещено на «Площадь Звезд». Неоднократно проводились концерты памяти музыканта, а его мелодии в разных исполнительских версиях звучат и сегодня. В 2000-м фирма «Мелодия» выпустила в формате CD большой звуковой альбом с лучшими композициями Цфасмана.
***
Первой женой Цфасмана была американка Гертруда Грандель, и в тридцатых близкие друзья при встрече спрашивали его: «Ты еще здесь, не уехал?» – «Живу по старому адресу, а не уехал, поскольку троллейбус «Б» на Садовом кольце ходит только по кругу». К счастью, замкнутость маршрута сохранила стране выдающегося профессионала, а наследие всего, что сделал Александр Наумович Цфасман, и сегодня отчетливо проявляется в творчестве многих современников.
* Член Гильдии джазовых критиков и Союза журналистов России.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 20 января 2022 года, № 1–2 (222–223)
