Музыкальное приношение
Выдающемуся пианисту и музыкальному деятелю Николаю Петрову посвящается…
Очень трудно писать эти строки. Жизнь конечна. Но на бумаге остались мысли, идеи, планы, желания замечательного музыканта. На 16 октября 2011 года был запланирован очередной концерт Николая Петрова в зале Самарской филармонии… Концерт состоится и зал будет полон. В его честь!
Предлагаем вам перелистать страницы последнего интервью в Самаре Николая Петрова и вслушаться в его прямую во всех смыслах речь…
У нас все происходит вопреки…
22 и 23 января 2010 года в зале Самарской филармонии состоялись сольный и симфонический концерты Николая ПЕТРОВА. Зал был полон, распроданы даже откидные места. Николай Петров неизменно собирает полные залы. Он – частый гость Самарской филармонии, у нас его любят и ценят.
Николай Петров – известнейший российский пианист, народный артист СССР, лауреат государственной премии РФ. Дирижер Евгений Светланов назвал его «самым выдающимся исполнителем своего поколения». Свыше 50 лет Николай Петров гастролирует по всему миру. Он с легкостью общается на немецком, французском, английском, итальянском и польском языках. Ежегодно он играет от 70 до 100 концертов в лучших залах на изумительных инструментах, встречая восторженный прием публики. В исполнительском плане музыкант Николай Петров «всеяден». У него потрясающая музыкальная память и особенный, «инженерный ум». В его репертуаре 96 концертов для фортепиано с оркестром, многие из которых являются очень сложными в техническом отношении. Николай Петров никогда не изменяет своему кредо, у него обостренное чувство справедливости, он «готов отдать жизнь за право высказывать свое мнение» и делает все, что в его силах, чтобы помогать молодым талантливым музыкантам.
Сегодня мы беседуем с Николаем Петровым о музыке, музыкантах и их слушателях…
- Ваши концерты в Самарской филармонии прошли с неизменным успехом. Симфонический концерт был посвящен 240-летию со дня рождения Бетховена и включал его Пятую симфонию и Пятый концерт для фортепиано с оркестром, в программе сольного концерта – музыка Баха, Шуберта, Мусоргского, Прокофьева. Чем обусловлен выбор программы сольного концерта?
- Сложностью. Есть такое понятие «сопромат» (сопротивление материалов) – самая трудная наука, ее трудно понять, усвоить студентам. Если взять эту сопротивляемость материалов и применить ее к моей профессии, то первое место в музыке будет занимать, безусловно, Бах, вслед за ним, может быть, Прокофьев, а самое хрупкое – это музыка Шуберта. Я далек от того, что я его играю потрясающе, но я знаю, что Шуберта нельзя играть прилично. Шуберт производит впечатление на слушателя только тогда, когда он сыгран хорошо, хорошо до конца. Шуберт очень хрупкий, как хрустальный бокал. Чуть-чуть с иной стороны неаккуратно подошел – и все рассыплется, осколки уже не собрать.
Эта концертная программа не новая, я бы даже сказал, что она весьма старая. «Картинки с выставки» Мусоргского я играю уже лет сорок, также как и «Сказки старой бабушки» Прокофьева. Экспромты Шуберта ор. 90. в этом смысле посвежее – их я играю, наверное, лет восемь. Баха играю тоже очень давно. Но я решил к этой программе подойти иначе и «перелопатил» и Баха, и Мусоргского в смысле агогики, оркестровки, позволил себе, может быть, даже дерзкие переделки. Я сделал мощный финал, потому, что какой бы ни был фактурный пианист, если он берет аккорд, то аккорд все равно начинает затихать, теряя звук и тембр. Это же попытался когда-то сделать Владимир Горовиц. Одна из многих его совершенно гениальных транскрипций – «Балет невылупившихся птенцов». Я в своем отношении к старым программам беру в качестве примера великого Артуро Бенедетти Микеланджели, у которого репертуар был в пять раз меньше чем у меня, но он все время возвращался к любимым сочинениям и играл их все лучше и совершеннее, находя в них одному ему ведомые новые фактурные краски.
- Английская сюита № 6 Баха получилась такой импровизационной, Вы использовали очень необычные регистровые звучания…
- Здесь я немножко «собезьянничал». Месяц тому назад я услышал по моему любимому каналу «Меццо» Английскую сюиту Баха B-dur, в которой две пьесы были перенесены в другой регистр. Звучало убедительно. Ведь в эпоху барокко ни один органист не позволил бы себе абсолютные повторения одного и того же «колена» в одинаковой регистровке. И я вчера так попробовал сделать.
- Получилось свежо и свободно.
- Вот и мне показалось, что если дважды повторять «Сарабанду» в одном том же регистре, слишком тяжело будет. Повтор октавой выше в дубле сделает драматургию более целостной. Но судить не мне, а критикам.
- Вы так много гастролируете, преподаете. Наверное, Вы – человек дисциплины. Как вы с этим живете? Вы себе принадлежите?
- Никогда в жизни у меня не было четкого расписания. Я занимаюсь, когда хочу и чем хочу. Иногда вообще не занимаюсь, позволяю себе отдохнуть. Единственное, когда я занимался более чем три часа в день, это в дуэте с Сашей Гиндиным. Иногда мы репетируем и пять, и шесть часов. Могу сослаться на бесконечно любимого и уважаемого мной Артура Рубинштейна – он вообще не занимался. У него была невероятная врожденная целостность, какая-то «соостность» сердца, мозга и пальцев. Рубинштейн всю жизнь ездил на самых дорогих машинах, носил самые элегантные шляпы, курил самые дорогие сигары, ухаживал за самыми прекрасными женщинами, проводил время в самых изысканных ресторанах и был «бон-виваном», сиборитом, гедонистом, насколько это было возможно в немытой России. И я стараюсь от всего получать максимальное удовольствие. Обратная противоположность – не менее уважаемый мной Святослав Рихтер, который занимался ежедневно по 12–15 часов. Он мог остаться в зале после концерта до четырех утра и анализировал, доделывал то, что, по его мнению, не получилось.
В череде частых гастролей Николай Петров успевает организовывать фестивали. Один из его проектов – ярко выделяющаяся страничка в весеннем московском календаре – ежегодный Международный фестиваль «Кремль музыкальный». Этот фестиваль имеет заслуженную репутацию одного из самых значительных музыкальных событий в культурной жизни России. Впервые фестиваль прошел в апреле 2000 года в Оружейной палате Московского кремля (в зале Русского серебра). Программа фестиваля – антология классической музыки. Главная задача организаторов фестиваля – познакомить слушателей с сокровищами Кремля, с сокровищами музыкальной культуры и самими юными музыкантами. Фестиваль призван открывать новые имена и способствовать тому, чтобы талантливые музыканты не рвались за рубеж, а чувствовали и знали: их труд нужен России. Целую неделю в камерном зале на 150 мест можно услышать как маститых музыкантов, так и начинающих. Понятно, что для проведения подобного фестиваля необходима солидная финансовая база, значительную часть которой составляют средства из Международного Благотворительного фонда Николая Петрова. Вот что рассказывает об этом проекте сам Николай Петров:
Фестиваль «Кремль музыкальный» – это визитная карточка нашего фонда. Если я скажу, что наш фонд бурлит, кипит, раздает миллионы начинающим музыкантам, я солгу. Да, мои ученики получают ежемесячную стипендию от меня лично, получают средства на лечение и нуждающиеся в нем музыканты, ветераны-педагоги, обделенные в старости вниманием родных. Да, кому-то из молодых мы помогаем поехать на конкурс. Вынужден признаться, что с каждым годом организовывать фестиваль становится все сложнее и сложнее. Это не коммерческий проект. Билеты на концерты фестиваля мы не продаем. Многие спонсоры в связи с кризисом на какое-то время поменяли свои приоритеты. Министерство культуры, как может, помогает, но и здесь год от года средств выделяется все меньше. В этой связи я рад поблагодарить наше телевидение, которое снимает весь фестиваль и затем неоднократно транслирует его по телеканалу «Культура», в тысячу раз расширяя нашу слушательскую аудиторию. Отрадно, что сейчас на телеканале «Культура» появились новые люди, очень отзывчивые на добрые дела».
- Вы открываете новые музыкальные имена. Назовите их.
- С удовольствием назову. Их много. За этих ребят я отвечаю и их рекомендую для приглашения в филармонические абонементы. Так, у меня есть совершенно замечательный ученик во всех отношениях, умный, начитанный, образованный Миша Турпатов, пианистки Веруза Хайдарова и Катя Ицук, изумительный солист и композитор Никита Мндоянц. Никита пишет очень хорошую музыку. Я ему заказал для нас с Александром Гиндиным сюиту из «Бориса Годунова» для двух роялей. Могу порекомендовать еще одного уникального музыканта – корейца по фамилии Чо. Чо Сеонг Джин – это абсолютный самородок, это настоящий Моцарт. В 2008 году в возрасте 14 лет он получил первую премию на Московском Международном конкурсе юных пианистов им. Фредерика Шопена. Он произвел на конкурсе настоящий фурор, и в этом году состоится его концерт в Большом зале Московской консерватории. Мне удалось сделать абонемент в консерватории из четырех концертов, но я попросил пятый концерт, который называется «Николай Петров представляет». И это я считаю большим своим достижением. Вот в этом, пятом концерте, я и познакомлю публику моего абонемента с необыкновенным музыкантом по фамилии Чо.
- Вы и раньше посещали Самару, а с 2001 года бываете у нас регулярно, у Вас здесь сформировалась своя публика…
- В России есть некоторые города, в которых меня знают как облупленного, с 19-летнего возраста. Это города Нижний Новгород, Саратов, Самара, Казань, Екатеринбург. Я в эти города езжу как на творческий отчет – показать слушателям то, что я сделал за определенный период. Я очень осуждаю своих коллег, которые те или иные города разделяют по мере важности и резонансности. В Новосибирске, например, надо постараться, а в Магадане можно и схалтурить. Это очень порочная исполнительская практика. Она потом жестоко мстит. Я лично знаю много таких пианистов, которые «расслабившись» на подобных «чесовых» гастролях, затем «вышли в тираж», потому что начинали в Большом зале Московской консерватории играть так же безобразно. И их карьера быстро заканчивалась.
- Фортепианный филармонический абонемент № 11 «Стейнвей приглашает» раскупается нашими слушателями одним из первых, его иногда даже всем не хватает…
- А почему бы не сделать концерты в Новокуйбышевске, в Тольятти. Если там есть хорошие инструменты, то это вполне возможно. Вот в Набережных Челнах, например, мой обожаемый Ментимер Шарипович Шаймиев сделал потрясающий концертный зал из какого-то забытого Богом стеклянно-бетонно-фанерного кинотеатра. Там теперь стоит новый «Стейнвей». Там зал на 1000 мест, если не больше. А Казань? – это вообще фантастика. Там такой шикарный Государственный концертный зал. В нем проходят все государственные экзамены Казанской консерватории и музыкальные вечера. Или, к примеру, в городе Иваново есть прекрасный рояль. «Стенвей» Самарской филармонии – один из самых лучших инструментов. Как специалист по экспертизе роялей, я знаю все хорошие инструменты в России – я первым «лишал их невинности».
- Вы самарскую публику как-нибудь выделяете?
- Нет, я публику не дифференцирую. Я дифференцирую условия, в которых этой публике приходится существовать. Например, в городе Бостоне, Эдинбурге или Мадриде публика приходит после работы домой, наводит «марафет», в прекрасных машинах приезжает в филармонию, сдает ключи от машины дежурному по парковке мальчику. Такие слушатели спокойно слушают концерт, получают удовольствие, не волнуясь, что их машину поцарапают или угонят. После концерта такая публика идет в кафе или ресторан и возвращается к себе домой уже поздно вечером в полном согласии с миром, благодаря всем тем вещам, которые предоставляет хорошо организованный цивилизованный досуг общества.
А у нас? У нас все происходит вопреки! У нас просят начинать концерты в 18. 30, чтобы успеть после концерта на последний автобус, потому что автобусы не ходят и фонари на темных улицах не горят. Зарплату нашим слушателям не всегда платят, а в их домах плохо топят. На улицах хулиганят. Машину поставить негде. Согласитесь, что их совершенно ничего не должно побуждать к тому, чтобы идти на концерт. Но именно сейчас эта публика здесь! Я вижу полный зал! И это замечательно.
Беседовала Ия Немировская
