ДАНИИЛ КРАМЕР: «Это пришло через шесть лет мучений»

Пианист Даниил Крамер много лет играет джаз, но каждый раз открывает в известных композициях что-то новое для себя и для публики. Так было и на его последнем концерте в самарской филармонии, где он выступил с симфоническим оркестром и певицей Эрой Кан. После репетиции в гримерке маэстро любезно согласился ответить на вопросы «ВК».

Галопом по России

- Вы опять привезли в Самару новую певицу. Кто она?
- Эра Кан, чистокровная кореянка. Вообще-то ее настоящее имя Ирина, она из Саратова, ей 16 лет, но поет давно, и джаз – ее стихия. У нее свинг в крови. Ее первый педагог поставила ей голос и дала первые представления об импровизации тоже в Саратове. Но ей нужна была Москва, и сегодня она живет в столице.
- Вы почти каждый раз привозите новых солисток. Где вы их находите?
- Жизнь меня сталкивает с ними. Они сами меня находят в половине случаев, а не я их. Иногда мне звонят друзья, Игорь Бутман, например: «Почему ты не берешь Вадика Грига на гастроли, он замечательный трубач?» Вот сейчас возьму, на будущий сезон.
- На вашем сайте есть большой список городов, с которыми вы связаны творческим сотрудничеством. Как успеваете?
- С трудом. Сейчас, в начале сезона, у меня четыре оркестровые программы, и все разные. Я приехал сюда из Казани, потом лечу в Южно-Сахалинск, оттуда – в Волгоград, из него улетаю в Красноярск. Такое у меня начало сезона.
- В Самаре вы открываете сезон в рамках детского фестиваля. Это ваша новая программа?
- Нет, это не я придумал. Я просто предложил этот концерт, и мне сказали, что он хорошо вписывается в программу для детей, которая здесь традиционно существует. На этот раз я ведь приехал не в качестве концертирующего музыканта, хотя все равно буду играть, а как ведущий. Решил попробовать себя в этом амплуа на детях. Правда, это не первый опыт, раньше я давал школьные концерты в московской филармонии, когда был совсем молодым.

Молодой да ранний

- Вы совсем молодым впервые вышли на эстраду играть джаз соло на рояле. До этого только один Леонид Чижик на это отваживался. Как вы решились?
- А у меня страха не было. Я, собственно, и вырос на Чижике.
- У вас тоже свинг в крови?
- Абсолютно нет! Шесть лет каторжного труда, мук, сомнений, разочарований.
- Но зачем?
- Очень хотелось. У музыканта нет такого вопроса – «зачем?».
- Вы же по образованию классический пианист, окончили «Гнесинку». Классика вас не устраивала?
- В тот момент нет. А сейчас меня не устраивает джаз в чистом виде и не устраивает классика в чистом виде. Меня устраивает только то, как я это все слышу. Честно говоря, я не знаю, хорошо это или плохо. Просто играю, как слышу. Знаете, у Булата Окуджавы есть такие строчки: «Каждый пишет, что он слышит…» Это абсолютно относится ко мне. Я пробовал делать то, что не хотел. На чистом профессионализме. Плюнул и сказал себе: это просто бесполезняк. Когда я окончил институт, то понял, что классику очень люблю, но так, как сейчас я ее делаю, играть не хочу. И стал учиться джазу. Муки страшные были, и московский джазовый бомонд поначалу меня практически не принял. Лучше ко мне отнеслись в провинции, в том числе у вас, в Самаре. Когда я сейчас слушаю свои старые записи, прихожу в ужас – как же я чудовищно играл! Как могли в меня поверить? Я же, кроме регтаймов, ничего играть не умел, и те загонял бешено. Техники хватало, а ритма не было. Надо было слышать, как на меня ругался Чижик, что говорили мои друзья, которые не боялись меня критиковать. В каких депрессиях я пребывал первые пять-шесть лет моей джазовой карьеры. Причем в последние два года меня просто охватывало отчаяние. Я говорил сам себе: «Ты бездарь, ты никогда не будешь играть джаз». Никто даже представить себе не мог, что самоуверенный мальчик, который выходит с улыбкой на сцену, на самом деле ходит по ночам из угла в угол в номерах отелей и чуть ли на люстру не смотрит – куда веревку привязать. Потому что мне каждый раз говорили: «Плохо! Не джаз!» Надо было видеть иронический взгляд Фишера, с которым я играл в первые годы и ни разу не сумел довести до конца ни одну композицию в том темпе, с которого начал. Энергия била через край, я не мог ее сдержать. Сейчас меня часто спрашивают, почему я так терпимо отношусь к молодым музыкантам, которые еще не очень хорошо играют. Очень просто – я знаю, какой был сам в их возрасте.
- Но вы же научились играть джаз. Как это произошло?
- В один прекрасный момент, на одном прекрасном концерте (не помню уже где) внезапно обрел. Вот взяло и пришло. Как это получилось, я не знаю, но с этого момента ОНО пришло. Не только я это почувствовал, почувствовал весь зал. Я взвился на сцене, и публика взвилась на своих местах. С тех пор это приходит ко мне часто, и не только на концертах, на репетициях тоже.

Премия, которую могли не дать

- Вы награждены Премией Густава Малера, классика до мозга костей. За какие заслуги вы ее получили?
- Эта премия вручается не классическим или джазовым музыкантам. Ее удостаиваются европейские деятели искусств, заслужившие внимание комитета по этим премиям. У меня была программа по Европе, которая называлась «Классика и джаз». И, как оказалось, эти концерты получили большую популярность, о которой я сам не знал. Дело в том, что на Премию Малера нельзя подать заявление, как на звание народного артиста, поэтому я никогда и не буду народным – не хочу просить.
- Но вы уже заслуженный…
- Я заслуженный только потому, что мне позвонил Юрий Сергеевич Саульский и гневным голосом заорал – почему я не заслуженный. Я послушался и стал заслуженным. Но это целиком заслуга Юрия Сергеевича. А с Премией Малера получилось так. Я приехал в Омск, играл симфонический концерт. После выступления звонит на мобильный моя жена и говорит, что ей сейчас звонили из российского посольства в Праге и сказали о представлении меня на Премию Малера за программу «Классика и джаз». Надо сказать, что у этого комитета довольно интересное правило: они привозят на концерт все необходимое, но премию могут и не дать, если им не понравится. На этот раз обошлось. Хотя и не без приключений. Когда откупорили бутылку шампанского, я, не заметив, что Кубок Малера с дырочками, налил в него вина, устроив себе игристый душ. Кстати, я оказался первым джазовым музыкантом, удостоенным этой премии.

Юрий ХМЕЛЬНИЦКИЙ