Имени Гилария Валерьевича Беляева

Он был так разносторонне одарен, трудолюбив и человечен, что кто-то справедливо сказал о нем: «Человек, поцелованный богом». Он ушел из жизни еще полным сил, в 2005 году. Его помнят и чтят. Одна из музыкальных школ Самары носит его имя. Жаль, правда, что не назвали его именем филармонию в Самаре. Пока не назвали?

Кадры «запасной столицы»

Куйбышевская/Самарская филармония — детище времен «запасной столицы». Немыслимая просветительская энергия. Конечно же, в годы войны «Музы не молчали». Какие кадры! Выпускники столичных вузов, объездившие еще в военные времена всю Европу. Не провинциалы.
Они были, как говорят сегодня, «иконами вкуса». Город их чтил и на них равнялся. И становился другим. Беляев был «последний из могикан» — из поколения деятелей культуры времен «запасной столицы» в Куйбышеве-Самаре.

Я уже каялась в том, что меня как исследователя и теоретика, конечно, занимают закономерности, ведущие из прошлого в день сегодняшний. Начну с них, а потом будут воспоминания. Гиларий Валерьевич не рассердился бы. Но понял очень быстро. Он вообще все быстро понимал.

Проблема в том, что тип многопрофильных специалистов в сфере культуры, какими и были деятели культуры времен «запасной столицы», слабо воспроизводится сегодня в Самаре. В отличие от некоторых других российских городов-миллионников, которые пошли дальше. Есть старые консерватории в Саратове, Нижнем Новгороде, Казани. Есть молодые творческие вузы: консерватория имени С. В. Рахманинова в Ростове-на-Дону, консерватория имени М. И. Глинки в Магнитогорске.

Общее место: так и не случилась консерватория в Самаре. Пропущен целый ряд гуманитарных специальностей в университетах. Наблюдается единичная, аутсайдерская поросль. Далеко до духа «запасной столицы».

Добавлю еще соли на раны: как член диссовета по культурологии бываю в Саранске, в МГУ имени Н. П. Огарева; только что была оппонентом на защите докторских диссертаций в Челябинске и Магнитогорске. Полагаю, что Самара отстает от этих городов по подготовке кадров высшей квалификации в сфере культуры. Именно культурологи и проектанты культуры приносят сегодня новые идеи и мировой опыт. А мы еще стонем, что в современной Самаре дефицит кадров, которые могли бы держать на достойном уровне театры и музеи?!

Конечно, Г. В. Беляев был бы идеальным ректором консерватории. Связующим звеном между временами «запасной столицы» и будущим. Однако, как любят теперь говорить, у истории нет сослагательного наклонения.

Итак, в реальности в последние свои годы Г. В. Беляев был директором филармонии, блистательным худруком и администратором. С другой стороны, он владел разными музыкальными специальностями — дирижер-хоровик, пианист-солист и пианист-концертмейстер, дирижер, досконально знавший возможности инструментов.

Г. В. Беляев окончил Московскую консерваторию, и этим все сказано. Он был однокашником В. Н. Минина, Р. К. Щедрина. В самых элитных столичных учреждениях и кругах Гиларий Валерьевич был «своим». В то же время его признавала «вся Самара». Его назвали учеником М. В. Блюмина и уважали как трудоголика.

Проблема кадров, о которой было сказано выше, коррелирует с педагогической работой. Беляев и ей отдавал много времени: работал в музыкальной школе, музыкальном училище, институте культуры.

Но все же подлинными учениками остались его сподвижники по филармонии: администраторы с художественным образованием и экономической специализацией; собеседники звезд и специалисты по организации публики, которые наладили первыми в Российской Федерации интернет-общение со зрителем. Учениками Г. В. Беляева считают себя прежний и нынешний директора — Н. Глухова и Е. Козлова; замдиректора Е. Козлов, начальник отдела по работе со зрителями С. Герасимова, режиссер ОЛИМПа заслуженный артист России С. Куранов и многие другие.

Про то, как он опекал лекторий и как мудро помогал симфоническому оркестру, надо рассказать отдельно. Мы сделаем это обязательно.

Семена надо выращивать. Собирать жатву год за годом. Кадры в сфере культуры — большая самарская проблема.

***
Теперь к воспоминаниям и экспонатам «Воображаемого музея».

Гиларий Валерьевич был представителем традиционной, достаточно строгой и дисциплинарной школы, не пропускавший мелочей. По принципу «хорошие отношения — нет ре-зультата; жесткая требовательность — есть результат».

Мне лет 15. Я учусь в музучилище. Нас «согнали», как мы считаем, на репетицию в большой спортивный зал. Репетицию хора ведет молодой и жутко свирепый преподаватель Г. В. Беляев. На пульте рядом с партитурой у него лежит — не поверите! — ножка от стула… Он топает на нас ногами. Ножка от стула производит жуткое впечатление. 6 часов без перерыва мы отрабатываем паузы — шестнадцатые в скорбном и прекрасном номере из Реквиема Моцарта.
«Лакримоза» и палка от стула.

Маленькая группа студентов-музыковедов считала себя элитой музучилища. На нас никто так не кричал. Мы были жутко обижены и сочинили про это стишки. Почему и помню этот эпизод. Но как легко и прекрасно потом на экзаменационном концерте у нас получались эти короткие, четкие паузы-всхлипывания. Как доволен и добр был тогда наш педагог.

Прошло лет 10. Я уже окончила Ленинградскую консерваторию и попала завлитом в Куйбышевский театр оперы и балета. За консерваторские годы, конечно, я много слышала. Училась у замечательных ленинградских музыковедов и эстетиков.

Придя в куйбышевский театр, я была поражена высоким уровнем ремесла. Тот же Гиларий Валерьевич мог играть «с листа» любой оперный или балетный клавир. У него было изумительное чувство ритма. Он мог что-то «смазать» на репетиции, но пульсация, метрика, особенно необходимая балету, у него всегда была восхитительная. Поэтому концертмейстера и дирижера Беляева так любили в балете.

Впоследствии он оказался незаменим для подготовки советской сборной по художественной гимнастике. Тренером был великий актер и куйбышевский танцовщик Виктор Сергеев, а лучшим концертмейстером — Гиларий Беляев.

Концерты, в которых играл Беляев-пианист, всегда были красивы и артистичны. Один из последних концертов, когда он играл фортепьянное соло в «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина. Какая мелодика, раскованность, какое пение клавиш! Он был артист.

Наступали тяжелые для филармонии 1990-е. Публика переставала ходить. Но Беляева нельзя было не поддержать. Ходило все губернское начальство, все банкиры с детьми, женами и гувернантками.
Он спасал свою команду, причем без всякой гордыни. Кто же не помнит обворожи-тельную улыбку Гилария Валериевича. Он так легко ее «приклеивал», когда решал с начальством административные вопросы.

В 1971 году в Куйбышеве открылся институт культуры. Беляев был некоторое время проректором. Я там тоже работала преподавателем-совместителем.

Не знаю, по каким причинам Гиларий Валерьевич потом ушел из института. Он любил педагогику. Возможно, не подошел стиль тогдашнего ректора В. О. Морозова, пришедшего из провинциальных коридоров партийной власти. Не знаю. Однако опишу маленький эпизод, который касался лично меня.

После трех лет работы в институте культуры посчастливилось мне перейти в госуниверситет, на кафедру философии. Это была потрясающая для Куйбышева кафедра. Так называемый «новосибирский десант», из Академгородка, под руководством профессора Вадима Николаевича Борисова. Приехавшие с профессором Борисовым вместе Владимир Александрович и Людмила Александровна Коневы, Владимир Николаевич Духанин подарили гуманитарным кафедрам Куйбышевского университета совершенно новый уровень. В этом оазисе современной науки мне дали лекции по эстетике, этике и «Мировой художественной культуре». Я была счастлива.

Однако для перехода нужна была простецкая справка от института культуры: работала, читала, не нарушала. Тогдашний ректор почему-то уперся и не хотел подписывать. Нет и нет.

Через несколько месяцев, когда меня уже оформили в госуниверситете, позвонил Гиларий Валерьевич Беляев и сказал: «А ну-ка заезжай ко мне сегодня». Оказывается, Беляев как проректор был оставлен на несколько дней исполняющим обязанности. И вот же не забыл: подписал и позвонил — «приезжай».

Конечно, Г. В. Беляев был бы сегодня идеальным ректором для вуза, в котором готовились бы кадры для театров, филармоний, музеев. Жаль, что у истории нет сослагательного наклонения.

Елена Бурлина,
профессор, доктор философских наук, заведующая кафедрой философии и культурологии СамГМУ, член Союза композиторов России.

Опубликовано в издании «Культура. Свежая газета» № 7 (74) за 2015 год