Закончился
июль - традиционный месяц закрытия сезона в самарской государственной
филармонии. Несмотря на небывалую жару, зал филармонии был полон до самого
последнего концерта (по традиции это был «Штраус-концерт» академического
симфонического оркестра под управлением народного артиста РФ Михаила Щербакова).
Это удивительно, но даже в самые знойные дни людей тянет не только на пляжи!
Нынешнее
лето выдалось жарким не только по метеорологическим показателям, но и по
количеству на редкость интересных концертов, которые подарили публике как
гастролёры, так и наши самарские музыканты. В преддверии нового, 70-го, сезона
филармонии мы расскажем вам о некоторых из них.
Марина
ИШИНА, студентка Самарского музыкального училища,
Светлана
ИШИНА, журналист
«Композиторы
улыбаются…» Так назывался, наверное, один из самых необычных концертов
нынешнего лета. Концерт-шутка, концерт-сюрприз, концерт-фейерверк…В рамках
цикла «Творческие портреты к юбилею филармонии» его представил камерный оркестр
во главе с дирижёром из Германии - главным приглашённым дирижёром профессором
Лео Кремером. Этот коллектив был создан несколько лет назад - знакомить
самарских слушателей с редко звучащей старинной музыкой. Любовь публики
оркестранты завоевали с первых же концертов, и это неслучайно: не так часто до
этого на сцене филармонии звучали произведения эпохи барокко и классицизма. За
эти годы слушателям было представлено огромное количество самых разных
программ. Но такого концерта, как в этот раз, пожалуй, ещё не было!
Вы
видели когда-нибудь, чтобы дирижёр не просто выходил на сцену, а крадучись
пробирался из-за кулис, когда произведение уже звучало? Скорее всего, нет.
Однако Лео Кремер предстал перед публикой именно таким странным образом - когда
музыканты уже исполняли первое объявленное произведение - 94-ю симфонию Гайдна
(в отсутствие руководителя бразды правления взяла первая скрипка). Словно
шагнул из восемнадцатого века - в парике и в соответствующем одеянии…
Дальше
- больше. Исполнялась «Кофейная кантата» Баха, и певцы (хор «Vivat» Самарского
госуниверситета) прямо на сцене… пили кофе! Им его подносили «шоколадницы» -
элегантные дамы в кружевных белоснежных передниках, в которых завсегдатаи
филармонии без труда узнали не кого-нибудь, а лектора-музыковеда Ирину Цыганову
и художественного руководителя хора заслуженного деятеля искусств Наталью
Герасимову!
В
заключение разошлись не на шутку - оркестрантам и органистке были поданы бокалы
с шампанским, которые они с явным удовольствием прямо на наших глазах
опустошили.
Что
же это за программа такая, где музыканты пируют прямо на сцене? - спросите вы.
Программа
очень сложная - несмотря на шутейный тон, который с самого начала взяли
исполнители и который был заложен в самом названии концерта - «Композиторы
улыбаются».
«Искромётная,
зажигательная, брызжущая юмором и весельем музыка», - такими эпитетами
предварила концерт лектор-музыковед. Знатокам классической музыки это было ясно
уже по заявленным в афише сочинениям. Для тех, кто слышал эти произведения
впервые, они стали открытием…
«Что
делает музыку забавной? - спрашивает у зала Ирина Цыганова. - Легче задать этот
вопрос, чем ответить на него. Но ясно одно: в любой шутке, в том числе и
музыкальной, должен присутствовать элемент неожиданности, абсурда, должно быть
что-то ошеломляющее, должны совмещаться какие-то несовместимые вещи, должно
появляться то, чего слушатель ожидает меньше всего».
Первое
же произведение проиллюстрировало эти слова.
Гром
литавр… на защите музыки!
Гениальный
Гайдн был блистательным мастером подобных музыкальных шуток. До глубокой
старости он сохранил чувство юмора. В возрасте 60 лет, после почти
тридцатилетнего служения у князя Эстергази, знаменитый композитор получил
наконец долгожданную свободу и вместе с ней очень выгодное предложение посетить
Англию - что он и сделал, даже не зная английского языка(!). Ему хотелось
свободы, он был честолюбив, и слава не заставила себя долго ждать. Люди
останавливались на улице, чтобы познакомиться с прославленным музыкантом, о нём
писали газеты, его приглашали в императорские дворцы…И вот именно в эту пору он
создал 12 «лондонских» симфоний, которые считают вершиной творчества
композитора. Почти все они отмечены оптимистичным, жизнерадостным
мировосприятием, изобилуют неожиданными, остроумными эффектами. Впрочем, это
можно сказать не только об этих симфониях. Склонность к музыкальному юмору,
звукоизобразительным моментам всегда была свойственна творческому методу
Гайдна. Некоторые из его сочинений, не получившие авторского названия, обрели
свои нынешние «прозвища» благодаря их почитателям - простым любителям музыки.
Такова, например, симфония № 55 «Школьный учитель» - именно этот образ родился
в воображении слушателей под впечатлением одной из частей симфонии, в которой
господствовал мерный, строгий ритм. Такова симфония № 82 «Медведь», которую
сравнивали с медвежьим танцем. Такова симфония № 83 «Курица» - в ней
присутствуют характерные звукоизробразительные детали. Таков, наконец, «Менуэт
ведьм», или «Менуэт ночного сторожа», из струнного квартета ре-минор,
написанный в необычной для этого танца форме - двухголосного канона в октаву.
Есть у Гайдна и другие симфонии-«картинки»: «Философ», «Охота», «Рассеянный»,
«Пламя», «Часы»…
Просматривая
список гайдновских симфоний, мы обнаруживаем одну, название которой, казалось
бы, не имеет отношение к юмору, - «Чудо». И действительно, история, связанная с
нею, а точнее, с её исполнением, вовсе не шутливая. Во время премьеры
дирижировал сам Гайдн. Многие из англичан, никогда не видевшие вживую
знаменитого австрийца, прямо вовремя исполнения приблизились к дирижёрскому
пульту, чтобы получше рассмотреть композитора. В этот момент с потолка упала
огромная люстра - по счастливой случайности под ней не оказалось ни одного
человека. Взволнованный Гайдн сказал оркестрантам: «Всё-таки моя музыка чего-то
стоит, если она спасла жизнь по меньшей мере 20 человек».
Что
же касается 94-й симфонии, которую взялся исполнять Лео Кремер, это сочинение
совершенно особенное. Кстати, оно имеет два названия: немецкое - «Симфония с
ударом литавр», и английское, намного более отражающее её дух, - «Сюрприз».
Этот сюрприз не просто шутка, а проявление воли композитора, его гражданской
позиции. Как соотносятся эти несопоставимые вещи - можно понять, мысленно
погрузившись в атмосферу 18 века. В те времена обстановка в концертных залах
вовсе не отличалась строгостью, а сама музыка не считалась чем-то самоценным.
Сколько великих музыкантов уже нового, 19-го века, боролись с существующим
положением вещей и совершали поступки в своём роде героические! Вебер и
Мендельсон, за которыми закрепилась слава первых дирижёров, осмелившихся
повернуться спиной к публике - так удобнее было управлять оркестром (до этого
дирижёру считалось неприличным повернуться к публике спиной, и он, как правило
играл на одном из инструментов и одновременно руководил оркестром). Лист,
который однажды играл на фортепиано в обществе царственных особ и
демонстративно прервал игру, услышав их громкий разговор между собой. На вопрос
монарха «В чём дело?» ответил: «Когда говорит рояль, остальные должны молчать».
Наконец, Малер, «постановивший» во время звучания музыки гасить свет в
зрительном зале - дабы аристократические дамы не имели возможности
рассматривать богатые туалеты и дорогостоящие украшения друг друга…
Однако
борьба за честь музыки и музыкантов началась задолго до девятнадцатого века и,
как ни удивительно, своё имя в историю этой борьбы вписал и Гайдн - казалось
бы, добродушный, смиренный, абсолютно бесконфликтный человек. И сделал он это в
совершенно присущей ему манере.
Гайдн
задумал сочинить такую симфонию, вернее, вторую - медленную - часть, которая бы
взбудоражила публику. Сюрприз заключался в том, что после тишайшего звучания
струнных неожиданно раздаётся мощный аккорд всего оркестра - настолько мощный,
что публика вздрагивала! Зачем же было так «шутить»? Затем, чтобы разбудить (в
буквальном смысле слова) публику, которая иногда засыпала во время концерта,
особенно во время звучания медленных вторых частей. Композитор задумался: как
расшевелить, взбудоражить слушающих в такие моменты? И такой способ нашёл -
пусть после струнных грянут, как гром, литавры, а с ними - весь оркестр!
Такая
гайдновская шутка не только произвела ожидаемый эффект, но даже превзошла его!
Как сообщали лондонские газеты, «во время удара литавр слушатели проснулись,
несколько дам… вскрикнуло, а одна даже упала в обморок». К слову сказать, это
анданте пользовалось громадной популярностью при жизни композитора, мало того,
и по сей день в Моравиии, существует народная песня, в основе которой лежит
тема Гайдна!
Самара
- не Лейпциг, но и у нас музыка - с ароматом кофе
Элементы
неожиданности, «абсурдности» мы услышали и в «Кофейной кантате» Баха. Но если в
симфонии Гайдна это были действительно лишь элементы, то здесь нестандартно и
«абсурдно» само произведение в целом - его идея, его задумка, его концепция.
Равно как и сам факт - Бах, которого все мы привыкли считать «церковным»
композитором, предстаёт как создатель более чем светского сочинения.
Несмотря
на то, что пели вокалисты на немецком языке, было ясно, о чём идёт речь -
настолько драматически ярко, натурально «возмущалась» девушка-сопрано тем, что
отец-бас запрещает ей… пить кофе. Интересный факт: это произведение было
написано Бахом по заказу кофейного дома в Лейпциге (современным языком говоря,
самый что ни на есть пиар!). Композитор несколько лет работал в этом городе,
руководил симфоническим оркестром и хором студентов Лейпцигского университета.
Каждую неделю оркестр давал концерт в какой-нибудь просторной кофейне. И вот
однажды один из друзей Баха, поэт, написал произведение, в котором подшучивал
над распространяющейся по всему миру страстью к кофе. Речь в поэме шла о том,
что король Франции издал указ, запрещающий употреблять этот напиток в столице своей
страны. И тут началось что-то невообразимое. Женщины, которые до беспамятства
любили кофе, начали… умирать! Это было подобно чуме, и король вынужден был
отменить свой указ.
Баху
невероятно понравился такой взгляд на проблему кофемании (тем более что сам он
обожал этот напиток!), и он выбрал этот сюжет для своей кантаты.
И вот
на сцене перед нами предстают герои этого необычного музыкального сочинения.
Старый консерватор Шлёндриан, имя которого в переводе с немецкого означает
«рутина», пытается отучить свою дочь от пристрастия к кофе. Она умоляет отца не
запрещать ей пить любимый напиток. Ради кофе она готова отказаться от всех
удовольствий - нарядов, балов, прогулок… Но отец неумолим. Далее сюжет
развивается в духе детектива: отец предлагает отказаться от кофе в обмен на…
замужество. Дочь соглашается, но с условием - кандидат должен быть найден
сегодня же! Шлёндриан отправляется на поиски жениха, а девушка даёт себе
клятву: не выходить замуж до тех пор, пока не подпишет брачный контракт, в
котором будет сказано, что жена имеет право пить кофе, когда только пожелает.
Такая вот бурная история. Побеждает в ней любительница кофе. В этот
«драматический» момент на сцену (по крайней мере, у нас в самарской филармонии,
насчёт времён Баха судить не берёмся) и выносят свежесваренный кофе, аромат
которого распространяется на первые ряды зала…
Премьера
«Кофейной кантаты» состоялась в одной из кофеен Лейпцига, имела большой успех -
не меньший, чем сам напиток…
Самара
- не Лейпциг, но и у нас кантата произвела должный эффект: исполненная камерным
оркестром и хором «Vivat», она возымела то действие, которое вкладывал
композитор - по окончании первого отделения концерта люди дружно спустились в
буфет, где - это известно всем постоянным посетителям филармонии - варят прекрасный
«Эспрессо»…
Играли,
как сапожники…
Удивили
публику и во втором отделении концерта, когда, утолив жажду кофе, люди
вернулась в зал в ожидании «Музыкальной шутки» для двух валторн и струнных
Моцарта, нескольких сочинений Штрауса и крайне редко исполняемых камерными
оркестрами «Мимолётностей» Прокофьева…
Первое
произведение произвело «гайдновский» эффект. Зал рукоплескал… отвратительному
исполнению. Это не ошибка, не думайте, что авторы этих строк перегрелись на
солнце. Моцарт действительно написал так, чтобы слушатели в сердцах
воскликнули: «Сапожники!». Когда произносят это словцо, как правило, имеют в
виду что-то крайне некачественно, грубо выполненное. Когда некачественно, грубо
играют музыканты, сами же они и говорят: «лажа» или «кикс» (у духовых).
Этимологию этих слов не знаем - может, кто-нибудь когда-нибудь разъяснит. Но
вот если бы наша самарская публика была не столь культурна, то наверняка в
адрес произведения Моцарта прозвучали бы эти обидные эпитеты.
Но
«Музыкальная шутка» Моцарта на то и шутка - даже те, кто не считает себя
знатоком классической музыки, поняли, что их разыгрывают. Если произведения,
прозвучавшие в первом отделении программы, вызывали у нас только добрую улыбку
(хотя людям, далёким от музыки, всё-таки трудно себе представить, что она может
содержать юмор), то тут нашему взору, а точнее - уху, а ещё точнее - и тому, и
другому - предстала хлёсткая сатира. Скорее даже пародия - на посредственных
композиторов и бездарных исполнителей вроде сегодняшних безголосых поп-звёзд, которых
так усердно раскручивает ТВ и имена которых мы забываем, едва успев запомнить.
Моцарт открывает нам величайший «секрет»: оказывается, и в его времена таковых
персон было предостаточно!
В
дивертисменте для двух валторн и струнных (второе название «Музыкальной шутки»)
композитор пишет для них чудовищные по звучанию партии. Не услышать фальшь
невозможно! Использует весь спектр приёмов, чтобы показать бездарность и тех, и
других. В первой части - пародия на композиторов: нарочито примитивные приёмы
развития мелодии, когда она просто повторяется на разной высоте - то, что немцы
называют «сапожной заплаткой». Вторая часть - прямая пародия на исполнителей:
две валторны играют партии, абсолютно не соответствующие друг другу, это слышно
даже не профессионалам. Создаётся эффект преднамеренной ошибки. Лео Кремер в
это время «картинно» останавливает оркестр - поворачивается к залу со словами
«Извините, пожалуйста». В другой раз - демонстративно затыкает уши. К слову,
исполнять «неправильную» музыку несравнимо тяжелее, чем играть «по-настоящему».
Это как у клоунов-эквилибристов или мастеров фигурного катания, которые
изображают, что не умеют стоять на коньках или балансировать на каких-нибудь
шарах или цирковых лесенках. На самом деле они умеют делать это прекрасно).
Так
что получился не просто концерт - целое представление! Настоящий творческий
портрет коллектива.
Все,
кто в этот жаркий вечер предпочёл филармонию волжскому пляжу, получили
изысканное интеллектуальное наслаждение. Потому что юмор был очень тонким и -
это главное! - музыканты не потеряли чувство меры, не переборщили с шутками. В
жанре подобной музыки переступить эту грань очень легко. Они - не переступили.
Всё было стилистически безупречно, изысканно и со вкусом. Композиторы бы,
наверное, порадовались. И - улыбнулись!
