В чем купаются композиторы?
Наталья Эскина, музыковед, кандидат искусствоведения
Ну, это кто в чем. В зависимости от места проживания. Самарские композиторы купаются в… О нет, не ждите тривиального окончания: «в Волге». То есть в Волге, вероятно, некоторые и купаются – еще в прошлом тысячелетии своими глазами видела композитора Олесова, плещущегося в ласковых волжских волнах. Видела и фотографии под грифом: «Купание Фере». И хотя современники наши мне в Волге ни разу не попадались, могу все-таки предположить, что эта акция у них хоть раз да состоялась, и именно влага волжской волны пропитывает их сочинения тем особенным духом, который отличает и все самарское искусство. Проверьте! Окунешься в Волгу – совсем другим человеком станешь. Подобно тому, как меняет человека крещение, принятое в Иордане…
Да, так в чем они купаются? В любви. Двухчасовое купание в волнах слушательской любви состоялось у самарских композиторов в филармонии, в последнем концерте абонемента «Союз композиторов приглашает...»
Вот уже столетие так называемые «современные» композиторы всего мира жалуются на утрату слушательской любви. А не надо было изъясняться таким языком, колючим, сложным, оторванным от привычного музыкального словаря! Нет массового слушателя у великих (но таких трудно воспринимаемых) шедевров нововенской школы, соответственно, и массовый исполнитель предпочитает Шопена поиграть, а не Берга с Веберном. Бедные венские композиторы! Ехали бы в Самару!
Откуда оно, Самарское Море Любви?
Из мифа о Самаре и самарцах. Такие уж мы, всё у нас не как у всех. Девушки у нас самые красивые, а композиторы самые любимые. И композиторские фантазии самые неожиданные. Вот звучит струнный квартет «Параллели» Илоны ДЯГИЛЕВОЙ – у всех квартет играют скрипки, альт и виолончель. А у самарского композитора квартет написан для октета. Четыре струнных инструмента («Преферанс-квартет») словно отбрасывают тень – тень хореографическую. Четыре девушки из театра танца «СКРИМ» (руководитель Эльвира Первова) образуют своего рода пластическую параллель к звучанию струнных.
Тут, правда, обязана предупредить: верьте мне, читатели мои, но не до конца! Ибо композитор объясняет свой замысел как-то по-другому.
Еще одно сочинение Илоны Дягилевой, которое она, правда, уже показывала год назад в камерном концерте – хоровая композиция «Миллениум» (лауреат международного конкурса хор Самарской государственной академии культуры и искусств «Резонанс», руководитель Ирина Горбунцова). Тогда это произведение звучало в зале Академии культуры. Но филармоническая премьера «Миллениума» словно познакомила нас с новым сочинением. А всего-то два инструмента добавлено! Орган (Людмила Камелина) и ударные (Ксения Бровченко).
Дягилева в своем произведении объемлет необъятное. Как в музыкальных композициях средневековья, ухитряется манипулировать с материей, о которой никто толком-то и не знает, что это такое. Только подозревает. Имею в виду время. К нему ведь не подступишься, к этому времени-то! Может, его и вообще нет? И что бы ни писали физики или искусствоведы, поэты или авторы фэнтези, время (есть ли оно, нет ли его) там где-то и остается само по себе. А мы сами по себе. Но вот композитор берет скальпель и рассекает время пополам. (Умел это делать Леонин в XII веке, умеет, но уже в XXI веке Дягилева). В одном слое – застывшая, неподвижная вечность. Прошлое. Десятый, может быть, или одиннадцатый век (вот зачем понадобился орган, как раз и орудующий с тягучим, малоподвижным, стоящим на месте временем). Другой временной слой – нервно пульсирующая современность. Бешеный пульс литавр, мелькание клипов, XXI век, неизвестно куда летящий.
Магические манипуляции Дягилевой с музыкальной материей сменяются привычным, родным и любимым: «Ах вы, сени, мои сени» Павла ПЛАКСИНА. Привычному не доверяйтесь. Как и в других своих обработках общеизвестного («Самара-городок», например, или фуга Баха), Плаксин перемещает знакомый нам мелодический материал в новую среду, в условия изысканно организованной хоровой фактуры. Разница между исходным материалом и конечным художественным продуктом, как между слоновой костью и вырезанным из него многослойным, кружевным шаром в шаре. Кружевное изящество и многослойность хоровой фактуры плаксинских композиций им сродни.
Лея ВИТКОВСКАЯ показала двухчастную композицию для инструментального ансамбля «Музыка пустыни». В числе исполнителей ведущие солисты Академического симфонического оркестра филармонии (Александр Иванов, Юрий Разборов, Екатерина Матюшенкова; перечисляю не всех – память не удерживает; дирижер – Георгий Клементьев). Музыка не менее замечательная, чем ее словесная аранжировка: названия частей – «Сказание о песках», «Солнце пустыни». «Музыкальная пустыня» укутана облаком ассоциаций: плетутся верблюды, зной, желтые барханы, дрожат пальмы и водоемы миражей... И что-то пощелкивает, и тягуче плачет флейта... Красиво, загадочно, очень впечатляюще. Так сказать, тысяча вторая ночь, продолжение волшебных восточных историй.
И без того жарко в Самаре, а тут еще раскаленная пустыня! Совсем бы испеклись, если бы не фортепианная пьеса «Колыбельная в дождь», которую исполнила автор Светлана МЫШКИНА. Вода, в том числе и льющаяся с неба, всех нас объединяет. Равель, Дебюсси, Лист, Респиги – к великим авторам, любующимся игрой воды, залившим мир потоками дождей, струями фонтанов, присоединился и самарский автор. Образность совершенно импрессионистская. Дебюсси и Равель одобрительно кивают с небес. Бесстрастная красочность импрессионистов где-то в подсознании автора, а в сознании – трогательная семейная история, которой автор делится с аудиторией.
Всё мы говорим о себе: «самарские, самарские». Самара – это же не один полуторамиллионный город. Самарский регион! Какой-то час – и мы в Тольятти. И наоборот, они у нас. Автор из Тольятти Александр ПОПКОВ, интересный композитор, отличный пианист, показывает в концерте трио «Воспоминание». Исполнители – артисты оркестра Академического театра оперы и балета Гузель Насибулина (скрипка), Тамара Кудрявцева (виолончель), за роялем – автор. Судя по всему, объект этого «Воспоминания» – «Вокализ» Рахманинова. Живы традиции русской лирики Серебряного века!
Вячеслав ШЕВЕРДИН, как и А. Попков, – резерв нашей композиторской организации. Союз ждет их и уже распростер свои объятия. Фортепианная Сонатина, которую исполнил в концерте Шевердин, звучит примерно раз в год и понемногу превращается в самарскую классику, а Слава, купаясь в славе, все никак к нам не примкнет!
Вот и еще один композитор за роялем – Марк ЛЕВЯНТ. Свою песню автор исполняет под собственный аккомпанемент. А я сижу за кулисами (в качестве ведущего) и удивляюсь: красиво звучит у Левянта рояль! Поёт! (Как поёт композитор, мне как раз не слышно: микрофон посылает звук в зал, а не за кулисы. А вот как поёт рояль, очень слышно. Хотя чему тут удивляться, ведь любовь публики он завоевал не только как автор, но и как исполнитель.)
А вот и коронный номер программы – 5 прелюдий из цикла М. Левянта «24 прелюдии для фортепиано». Опять делюсь закулисными впечатлениями: как обычно, кулисы полны народу, исполнители и композиторы топчутся, переминаются с ноги на ногу, бурно общаются, рта не закрывают. Но когда на сцену выходит Павел Назаров, все рты закрываются, перемещения прекращаются, закулисные обитатели, затаив дыхание, слушают Назарова. До этого весь цикл исполнял отличный самарский пианист Дмитрий Дятлов. Тоже очень хорошо. Но глубина проникновения в авторский замысел, уровень вдохновения, артистизм Назарова не сравнить ни с чем! В назаровском прочтении прелюдии Левянта обнаруживают поразительную образную яркость.
Хорошо построенная концертная программа как подъем на гору. Концерт движется от кульминации к кульминации. Вот очередная, предпоследняя. За счет не только музыки, но и исполнителей. В исполнение композиции «Сквозь время» Аллы ВИНОГРАДОВОЙ опять вовлечен Павел Назаров. Уже одно это само по себе – гарантия успеха. Плюс Дмитрий Бойко (балалайка). Виноградова, в общем редко обращающаяся к фольклору, на этот раз делает тематическим стержнем своего сочинения «Во поле березонька стояла». Балалайка создает вокруг «березки» пушистое сонористическое облако. Мелодия расцветает в полном соответствии с сезоном – с тем прозрачным зеленым дымом, который реет вокруг весенних самарских березок.
Виталий СЕМЕНОВ категорически возражает против попыток причислить его к славному племени композиторов. Он из другого славного племени – пианистов. А созданный им «Венок самарских песен» для двух фортепиано, попурри на темы песен самарских композиторов играют студенты Виталия Тимофеевича – Артур Киракосян и Анна Блохина. В сюите Семенова использованы шесть песен: «Родной город» Л. Другова, «У нас под Куйбышевым» Г. Пономаренко, «Расцвела под окошком белоснежная вишня» М. Чумакова, «Мой город» А. Цыганова, «В старой части города» М. Левянта и «Это надо сберечь» Л. Вохмянина. Блестящая фортепианная фактура неожиданно придает самарскому попурри увлекательность листовских венгерских рапсодий. Но интонации – наши, родные, до блеска отмытые в священных водах Волги.
