В Самарской филармонии состоялась премьера музыкального спектакля "Всем своим светом...". Зрители встретили артистов аншлагом, а проводили цветами и аплодисментами
Текст
Юрий Хмельницкий, фото Денис Егоров
Фоторепортаж с концерта
В самарской филармонии аншлаг, партер заполнен, сцена почти пуста. Скупые декорации: кресло, стул, журнальный столик, граммофон – все старинное, как и древняя фотокамера на треноге.
Такой же бабушкин граммофон стоял у нас дома на этажерке и на полках пластинки – Собинов, Шаляпин, еще какие-то певцы и Анастасия Вяльцева – это я хорошо помню. Я крутил заводную ручку, осторожно опускал иглу на черный диск (пластинки были очень хрупкие), и сквозь щелчки и хрипы до моих ушей доносились голоса из далекого, почти нереального, прошлого. Так я впервые услышал голос Анастасии Вяльцевой. С этого и начался спектакль – с ее голоса из граммофонной трубы. И тут же вспоминалось мне название последней книжки Бориса Свойского, самарского поэта и кинорежиссера, которое я вынес в заголовок. Такие странные бывают иногда ассоциации. Но вернемся на филармоническую сцену.
Особняком, у самой кулисы – черный рояль и нотные пюпитры. Осветительный прибор и проекционный экран кажутся здесь неуместными, но у них своя задача – напоминать о дне сегодняшнем. Сегодня суббота, сегодня премьера музыкально-литературного (назовем его так) спектакля «Всем своим светом». А вот и артисты: Виктор Намакаренский, ведущий, он же автор, он же фотограф и певица Людмила Жоголева. Им аккомпанирует «надежды маленький оркестрик»: пианистка Ольга Маркелова, скрипач Сергей Коган и гитарист Валерий Ксенофонтов. На экране фото красивой молодой женщины в белом шелковом платье, какие носили светские львицы в начале прошлого века. В таком наряде любила выступать Анастасия Вяльцева. Кто ее знает, кто ее помнит сегодня? А ведь...
«Она была мечтой поэта,
И слава ей венок плела.
Когда она на сцене пела,
Париж в восторге был от ней.
Она соперниц не имела».
В этих строчках Беранже нужна только одна поправка: не Париж, а Москва и Петербург. Зато дальше все совпадает:
«Бывало, после представленья
Ей от толпы проезда нет.
И молодежь от восхищенья
Гремела «браво» ей вослед».
Да, именно так все и было, когда выступала Анастасия Вяльцева, «чайка русской эстрады», как ее называли рецензенты. Цветы, драгоценности, деньги падали к ее ногам, как и неисчислимая армия поклонников редкой красоты и таланта. Ей восхищался сам Шаляпин, а он бы очень скуп на похвалы. Ей посвящал стихи Владимир Набоков, они тоже есть в спектакле, как и отрывки из его прозы. Анастасия Дмитриевна прожила короткую (41 год), но счастливую жизнь. И оказалась вскоре забыта в России, погруженной бездарными людьми в пучину войны и революций.
Но нашлись люди в Самаре, которые вспомнили о великой певице и решили рассказать о ней современникам: режиссер Сергей Куранов, Виктор Намакаренский и Людмила Жоголева. Наверное, она в первую очередь. Именно ей давно не давала покоя эта идея – воскресить для сегодняшнего зрителя и слушателя забытый образ Анастасии Вяльцевой, спеть ее репертуар в таком же длинном белом платье, не копируя, но чувствуя ее природу и стиль.
И случилось редкое явление в искусстве – со сцены в зал пришла другая жизнь, живая и прекрасная, как сказка о «русской Золушке». Когда поет Людмила Жоголева, а на экране фотография Вяльцевой, создается впечатление, что время стремительно уносится в прошлое, на сто с лишним лет назад. И будто не было на самом деле всех мерзостей прошедших лет, что это был всего лишь дурной и долгий сон. А есть только музыка, поэзия и проникающий в душу голос. И хочешь - не хочешь, снова на память приходят стихи, на этот раз Александра Блока:
«Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче».
Виктор Намакаренский ходит по сцене, фотографирует певицу, усаживает в кресло, накидывает на плечи белую шаль. Мы узнаем какие-то факты о жизни и творчестве Вяльцевой, иногда недоступные нашему сегодняшнему пониманию, например, что она пела на бис десятки раз. Все это важно, познавательно, интересно, но мы уже с нетерпением ждем следующего вокального номера, будь то «жестокий» цыганский романс, лихая «Гай да тройка, снег пушистый» или шуточный народный напев. Романс кончается, и на экране другой портрет – Людмилы Жоголевой работы ее сестры Дарьи Сиротиной. Так они и чередуются все 15 раз – столько произведений из репертуара Вяльцевой звучит в спектакле.
Я знаю Людмилу давно. Помню, как она начинала, «неуверенно и не спеша», но настойчиво шла к цели. Природа наградила ее большим красивым голосом. Но этот дар нужно бережно хранить и развивать. Армия не состоявшихся талантов намного превышает число успешных. Была даже одно время популярна такая шутка: «Воробей – это соловей, окончивший консерваторию». А в каждой шутке, как известно… Но Люде повезло с учителями, которые вывели ее на правильный путь, а там уже сама, сама… И вот трудолюбие и настойчивость принесли свои плоды. Голос ее звучит свободно и ровно во всех регистрах, ему доступны любые ноты в диапазоне меццо-сопрано и даже часть контральто. Пришла и награда за труды: первая премия на IX Международном конкурсе исполнителей русского романса имени Изабеллы Юрьевой в Таллинне, где участвовали 39 вокалистов из семи стран.
Солист театра «Эстония», профессор Мати Пальм, член жюри того самого конкурса, после вручения наград, сказал Людмиле: «Что вы поете всякую ерунду? С вашим голосом надо исполнять Баха, Генделя…».
Она и сама знала об этом противоречии – академический голос и эстрадный жанр не очень гармонируют друг с другом. Но может быть, именно в этом и заключалась изюминка – соединить несоединимое, заставить публику поверить в то, что искусство не знает границ. Так родилась ее программа о творчестве Вертинского, которую они делали в том же составе, только режиссером был Всеволод Турчин. Их спектакль имел успех и в Самаре, и в Москве, и в других городах. И тогда же Людмила начала думать и говорить о Вяльцевой, которая, кстати, тоже не сразу пришла на эстраду.
Сценическую деятельность она начала в Киеве как статистка балетной труппы. Потом играла в опереттах московского театра «Аквариум», затем в труппе С. Пальма (вначале в Москве, потом - в Петербурге). И только в 1897 году в московском театре «Эрмитаж» состоялся первый сольный концерт Анастасии Вяльцевой, сразу же сделавший ее знаменитой.
Иначе шла к своей героине Людмила Жоголева: от Вертинского – к Вяльцевой. Прошло время, и снова успех. Заслуженный и закономерный. И даже более громкий, если можно так сказать. Аплодисменты, цветы, выход на бис и эффектный конец.
Когда закрылся занавес, я поинтересовался у своего соседа народного артиста России Анатолия Пономаренко о впечатлении. Его ответ привожу не дословно (не записывал), но по смыслу верно: «Если Анастасия Вяльцева пела так же, как Людмила Жоголева, то она действительно была великой певицей».
А потом к участникам спектакля пришли с поздравлениями близкие и друзья. И среди них отец Людмилы известный поэт Борис Сиротин, сказавший ей когда-то: «Ты знаешь, что это такое – актриса, какая это тяжелейшая работа? Одного таланта для этого мало, нужно еще и везение. Ой, не советую я моей дочери быть актрисой».
После спектакля я спросил Сиротина: «Борис, ты признаешь сегодня, что был тогда неправ?». Он только улыбнулся в ответ, и мы вместе пошли за кулисы.
